Мой папа - плейбой

А Богдан замер. Застыл, как дурак. Его будто током прошибло. Это было самое чувственное, самое прекрасное зрелище, которое он когда-либо видел. Оно подхватило его и протащило по самым дальним, самым потаенным лабиринтам памяти, где он был с ней. Горло сжал спазм. Сердце садануло о ребра. Последнее время он чувствовал себя древним, как мир, стариком. Несчастным и очень одиноким. И если быть откровенным, это гулкое одиночество, оно ведь в нем все эти годы было. Годы неудовлетворенности собой, каких бы вершин ни достиг, и на какие бы высоты ни забрался. Он просто обманывался. А оно было… занозой сидело в сердце. И не спасали от него ни женщины, которых у Богдана было в избытке, ни деньги, ни прущая в гору карьера.

Господи! Сколько же времени он потратил на этот самообман…

Рита открыла глаза, будто нехотя повернула вентиль и, вымыв овощи в миске, выплеснула воду прямо на цветущую клумбу.

— А где же дед? — сглотнул Богдан, возвращаясь к картошке.

— На полях. У него здесь много земли… — Рита потянулась к его руке. Чуть повернула запястье, так, чтобы ей стал виден циферблат часов. Она не делала ничего такого, а у Богдана внутри от ее касаний будто кровь закипела. И стало жарко, невыносимо… И палящее июльское солнце здесь было совсем ни при чем. Рита вскинула взгляд и резко отшатнулась. Наверное, увидела то, что он старательно прятал, чтобы ее не спугнуть и… таки испугалась. Отступила дергано, как будто вообще убежать хотела, передумав в последний момент. А руку, которой его касалась, вытерла о старенькое платье.

Богдан сжал челюсти. Он не представлял, что её брезгливость так больно по нему ударит. И не был к тому готов. Он вообще не был готов к тому, что происходило.

— Уже двенадцать. Нужно поторапливаться. Дед вернется к обеду голодным.

Богдан кивнул и опустил взгляд к проклятой картошке.

На улице послышался детский смех и звук голосов, который все приближался.

— Марк с друзьями, — прокомментировала Рита, вытянув шею и встав на носочки. Смешная… Невольно Богдан улыбнулся. Марго же, напротив, вернулась на пятки и строго, ну, совсем, как какая-нибудь учительница, насупила брови. — Послушай меня…

— Я весь внимание.

— Нормальные отношения между нами могут быть только в одном случае, — затараторила Рита, как шпион, оглядываясь по сторонам.

— Это в каком же?

— В том случае, если ты перестанешь действовать за моей спиной. Клянусь, если еще хоть раз… хоть один единственный раз ты припрешься без приглашения — считай, что никакого мира не было. Отныне и навсегда любой твой шаг в направлении моего сына, а уж тем более твои визиты, должны согласовываться со мной. Ну?! Что ты молчишь?

— Нашего сына, — поправил Риту Богдан, с трудом выдержав ее мечущий искры взгляд.

Она не успела ответить. Калитка открылась, сначала во двор влетел мяч, следом — Марик. Взмокший весь так, что волосы на макушке слиплись и торчали вверх. Такой счастливый… Улыбающийся на все тридцать два. Любимый… такой. Богдан не ожидал, что сможет настолько сильно к нему прикипеть. Полюбить так быстро и так необратимо. Даже когда Связерский решил наладить с мальчишкой контакт, он не представлял, что это будет до такой степени… правильно, господи! Так легко. Он симпатизировал Марику, когда они общались по интернету, но когда его увидел, узнал… Черт. Он пропал. Богдану хотелось бегать и орать во всю глотку — это мой сын! Посмотрите, это правда мой сын! Вот этот улыбчивый, умный, веселый парень — мой сын. Мой…

— Ты меня услышал? — шепнула Рита сердито.

— Конечно. Теперь я буду согласовывать с тобой каждый шаг, — примирительно поднял грязные ладони вверх Богдан.

— О чем речь? — чуть громче, чем следовало, проорал Марк, взбегая по ступенькам и протягивая отцу руку. — Я думал, ты позже приедешь…

— Пробок практически не было. И я быстро нашел дорогу. Мы раньше в этих местах частенько бывали.

— С друзьями?

— Нет… С твоей мамой.

— Круто.

Марк выхватил из рук матери огурец и захрустел.

— А мне почему ничего не сказал?

— О чем? — состроил невинные глазки ребенок.

— О том, что позвал отца.

— Хм… Я за…

— Если ты скажешь, что забыл, я тебя выпорю за вранье, — пообещала Рита.

— Не забыл я, — буркнул Марик, подходя к ней вплотную, — сюрприз просто сделать хотел. Правда, круто, что папа приехал?! Он может здесь побыть, пока в отпуске!

— Замечательно. Но впредь я бы хотела знать обо всех визитах твоего папы.

Рита и Марк одновременно повернулись к Связерскому, и тот клятвенно пообещал:

— Клянусь! Больше никаких сюрпризов.

Рита и Марик одинаково кивнули. Не имея возможности помочь, Марик упал на стул и провел здоровой рукой по волосам. На несколько минут за столом повисло неловкое молчание.

— Достаточно картошки.