Мои печали и мечты

БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. Это вопрос второй. Вы меня обвинили, что я уже решил, кем будет Марфа, хотя я считаю, что лучше Мария или Маргарита, если уж на «эм»! Решил не я, жизнь решает! Обязательно два иностранных языка с самого детства, физкультура в разумных пределах, а главное — характер! Воспитывать характер, чтобы она себя уважала, но знала, что мужчина во всем первый. Так природа устроила.

НИНА КИРИЛЛОВНА (переглянувшись с мужем). Это вопрос спорный, хотя, возможно…

БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. Не возможно, а точно! С природой не поспоришь! А если вы верующая, то в религии женщина тем более знает свое место. Она откуда? Из ребра! Вот пусть под боком у мужчины вместо ребра и греется — если он захочет.

НИНА КИРИЛЛОВНА. Я не об этом. Я правильно поняла, что вы будете настаивать, чтобы наша внучка жила сразу же у вас? Просто у нас были свои соображения.

БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. Я ни на чем не настаиваю. Это их ребенок, пусть что хотят, то и делают, хоть цыганам продают, хоть на помойку выбрасывают. Я говорю о том, как лучше.

НИНА КИРИЛЛОВНА. Вот. Как лучше — это верно. Дело в том, что мы с Олегом Семеновичем оба готовимся выйти на пенсию и собрались помогать Виктору и Ирине….

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ (слегка удивлен, но на ходу перестраивается). Да. Мы так решили. Мы тоже считаем, что… Если что-то мы не успели развить в наших детях, то можем наверстать на примере… То есть с помощью… В общем, реализовать лучшие качества этого человечка. Наше будущее, как вы правильно заметили.

БОРИС ЯКРВЛЕВИЧ. То есть, воспитать под себя? Чтобы она профессоршей стала и преподавала лженауку или чтобы книжки издавала, которые никто не читает!

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Борис Яковлевич, я ведь и обидеться могу! История не лженаука.

НИНА КИРИЛЛОВНА. А книги очень многие читают. В отличие от вас.

БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. Все ясно! Вдолбите ребенку свое понимание жизни, шаг вправо, шаг влево — расстрел! Ребенок может иметь свое мнение? Может! А взрослый человек? Тем более! Да, я считаю нашу историю лженаукой. Я имею право на это мнение?

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Заблуждаться каждый может…

БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. Неважно, пусть заблуждаюсь. Но имею на это право? И о книгах иметь свое мнение? Могу или нет?

НИНА КИРИЛЛОВНА. Можете, но…

БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. Нет! Это вы говорите, что могу, а на самом деле так на меня напали, будто я враг народа! И Марию так воспитаете, что она на людей бросаться будет, если с кем не согласна!

НИНА КИРИЛЛОВНА. Послушайте… Извините… А вы не пьяный?

ИРЭНА ПЕТРОВНА. Борис Яковлевич вообще не пьет.

БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. Не защищай меня! Ты что, не видишь, они провоцируют! Они нарочно хотят поссориться, чтобы мы ушли и пустили все на самотек! Не дождетесь! Лохайло первым ниоткуда никогда не уходил, а если уходил, только с победой!

Звонок в дверь.

НИНА КИРИЛЛОВНА. Приехали!

БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ (жене). Где цветы?

ИРЭНА ПЕТРОВНА. В прихожей оставила.

Нина Кирилловна идет открывать. За нею выстраиваются Борис Яковлевич с цветами, Олег Семенович, который тоже успел выхватить цветы из вазы, Ирэна Петровна. Входят Ирина со свертком в руках, Виктор, за ними Нина Кирилловна. Восклицания, поздравления, вручение цветов. Ирина кладет сверток с ребенком на кровать.

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Вот же кроватка, Ирина…

ИРИНА. Тише, пожалуйста, она спит.

Все начинают говорить громким шепотом.

ВИКТОР. В машине заснула. Удивительно спокойный ребенок, вся в меня! И улыбается! Мам, я тоже с улыбкой родился?

НИНА КИРИЛЛОВНА. Я не помню.

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. С улыбкой и помрешь.

НИНА КИРИЛЛОВНА. Олег, что за шутки?

БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. Посмотреть-то можно? (Приоткрывает лицо ребенка, смотрит).

Смотрят, сгрудившись, и остальные.

Наша! Нос мой!

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Еще ничего толком не видно.

ВИКТОР (весело). Все, конечно, видят, что она похоже на меня, но ладно, считайте, как хотите.

ИРИНА. Ей дышать нечем, что вы все встали здесь?

ВИКТОР. Действительно…

НИНА КИРИЛЛОВНА. Ириночка, ее перепеленать нужно. Она столько в дороге была…

ИРИНА. Ребенок спит — не надо трогать.

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Но хотя бы в кроватку перенести.

ИРИНА. Зачем? Зачем вы ее вообще поставили? Кто просил?

ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Но вы же говорили с Ниной Кирилловной…

ИРИНА. О чем? Она спросила: есть кроватка? Я сказала: нет. Но я не сказала, что она нужна.

ИРЭНА ПЕТРОВНА. Ирочка, но должен же ребенок где-то спать?

ИРИНА. Кроватка — это что? Это прутья. Это решетка. Это маленькая тюрьма. Ребенок не успевает родиться, а мы его в тюрьму. Лет до двух, а то и до трех.

БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. А что же, на полу она у вас спать будет?

ИРИНА. Почему нет? Зато не упадет.

НИНА КИРИЛЛОВНА. Виктор, это у вас шутки такие?