ВИКТОР. Мам, мы все решили. Ребенку нужна свобода. Сделаем такой большой настил с бортиками, не бойся, будет тепло. И безопасно.
НИНА КИРИЛЛОВНА. А манеж? А коляска?
ИРИНА. Манеж — тоже тюрьма. И никаких колясок, ребенок должен чувствовать присутствие матери или отца. (
ИРЭНА ПЕТРОВНА. Полотенце какое-то…
ИРИНА. Все очень просто. (
БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. Но она же вся скрюченная будет!
ИРИНА. А в животе она по стойке «смирно» стояла? Это для нее вполне естественная поза.
ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Не боитесь ее разбудить?
ИРИНА. Проснется — значит, пора. (
Пауза. Все некоторое время стоят и смотрят на ребенка.
ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ. Виктор, я правильно понимаю: ребенок будет спать на полу, носить вы его будете в этой тряпке, он будет везде ползать, трогать провода…
ВИКТОР. Провода я уберу, сделаю специальный такой короб. А ребенку нужна свобода.
НИНА КИРИЛЛОВНА. Ползать по полу и собирать пыль?
БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. Ничего страшного. Вон в тундре у северных народов — с детства ползают в юрте по земле и собирают ягель. Естественное воспитание. Но там все натурально, а от нашей пыли будет аллергия на всю жизнь. Ира, слушай меня. Я у вас раньше тут не был, и я в шоке. Это не жилье людей, и это в первую очередь твоя вина, потому что женщина должна за это отвечать! И вина Виктора, потому, что, если мужчина не будет направлять женщину, она сама ничего не будет делать!
ИРИНА. Пап, только не начинай!
БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. А я еще и не начинал! А вот теперь начну. Мы решили: переезжаете к нам в дом, Ирэна Петровна будет вам помогать, если надо, наймем еще няньку.
НИНА КИРИЛЛОВНА. На самом деле есть два варианта. Второй — переехать к нам. У нас просторно, детский сад под боком, отличная школа, Виктор ее заканчивал…
ВИКТОР. А жениха вы ей еще не присмотрели? А то пора.
ИРИНА. Вариант, извините, один. Мы никуда не едем. У нас тут достаточно места, нянька нам не нужна, мы все время дома.
ИРЭНА ПЕТРОВНА. Ирочка, а молочко есть у тебя?
ИРИНА. Мало. Придется прикармливать. Ничего страшного, сейчас мало у кого молоко есть.
БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. И к лучшему. Все девушки сейчас курят, пьют, едят всякую гадость, материнское молоко сейчас — отрава.
ОЛЕГ СЕМЕНОВИЧ (
ИРЭНА ПЕТРОВНА. Ирочка, где бокалы?
ИРИНА. У нас два стакана только и чашки. Вон там. (
Ирэна Петровна и Нина Кирилловна бросаются к шкафу, достают стаканы, разнокалиберные чашки, раздают всем, Олег Семенович разливает.
БОРИС ЯКОВЛЕВИЧ. Вот так! Что первое видит ребенок в России? Пьянку!
ИРИНА. Она еще ничего не видит.
ИРЭНА ПЕТРОВНА. Пусть ей будет в жизни счастье.
ВИКТОР. Ура!
Та же комната. Ребенок кричит в кроватке. (Кстати, и коляска есть — стоит возле прихожей.) Виктор сидит перед монитором в наушниках, работает. Ирина тоже перед компьютером, говорит по телефону — громко, заткнув второе ухо пальцем.
ИРИНА. Они дают два миллиона, но это не рекламный ролик, это кино, понимаешь? Долларов два миллиона, долларов! Я знаю, что ты режиссер, поэтому и звоню! Я говорю тебе: не ролик, чисто художественно все! Минутку… (
Виктор не слышит, Ирина поднимает с пола тапок, кидает в Виктора.
ВИКТОР (
ИРИНА. Можешь к ребенку подойти?
ВИКТОР. Она есть хочет.
ИРИНА. Ну, покорми, ты видишь, я занята!
ВИКТОР. А я не занят?
ИРИНА. Хорошо, просто успокой, я закончу и покормлю. (
ВИКТОР (