Мой путь

– Дым, сиди смирно, на тебя все смотрят!

Мама Толли тычет меня в спину.

– О господи! – выдыхаю я.

Она сразу хмурится. Что я опять ляпнула? А! Тут по-другому ругаться надо!

– Орден милосердный и все его пророки! – надеюсь, получилось так же мрачно.

А они всё поют. Да когда же это кончится, а? Мобильник бы сейчас – глянуть, сколько там до конца урока… тьфу, богослужения. А вообще, если я глава ордена, ну или вот хотя бы наследница, я могу прекратить эту тягомотину? Типа храни вас всех благодать и давайте уже сядем ужинать?

После гимнов Ларий произносит краткую речь про что-то там важное, нужное, высокодуховное, и наше собрание заканчивается. Сегодня почему-то нет праздничного ужина, никто не говорит тосты в мою честь. Люди быстро уходят из зала для молитвенных собраний, он становится нашей гостиной. Никто из гостей даже не приближается ко мне. Будто от меня идёт радиоактивное излучение или пахнет как от бомжа. Бр-р-р… Ну вообще-то, я как бы и не особо хочу общаться.

Я только не понимаю, когда мне уже можно встать и уйти. Люди толпятся в прихожей, поочерёдно подходят к Ларию, обмениваются какой-то информацией, а может это просто ритуальные фразы, типа он их так благословил. А я сижу в своём красивом платье, смотрю на львиные лапы кресла. Если ноги сдвинуть и вот так оборку набросить, из-под неё будет торчать лапа кресла. Типа лев платье нацепил. Почему Юра ушёл сразу, как всё закончилось? Куда? Ему со мной не интересно?

– А ты слышала, что мы про тебя пели? – Август подбегает прямо ко мне.

Интересно, а Юра ведь тоже пел? В мою честь!

– Это мы про тебя пели, ты поняла, да?

– Да? Ну… ладно!

– Скажи, я хорошо пел? Лучше всех!

– Ну, наверное!

– Дым, тогда дай конфетку!

– А они у нас есть? Мы их купили?

– Нет.

– Ну значит, будешь выдуманную конфетку сосать.

– А так можно?

Пожимаю плечами:

– Я всегда так делаю.

– Ты врёшь!

– Нет, я так играю! Я всё время так играю.

Это правда. Я играю в саму себя. Мне кажется, меня снова две. Раньше я была Викой дома и Дым – здесь. А теперь я Дым и Дым, наверное?

С близкими одна, с остальными я веду себя по-другому. Такая вот у меня теперь роль для остальных, роль наследницы Ордена Милосердия. Только кто у меня близкий? Те, с кем я живу в одном доме? Но ведь даже с ними я часто говорю то, что им надо, что они от меня хотят услышать! Я уже не знаю, чего хочу я сама. А кто тогда знает? Тай! Мне кажется, только она одна меня понимает. Для неё я Дым, а для остальных теперь Наследница.

– Дым, я придумал, что я ем! Это сахарные сосульки! А ты что ешь?

– Кофейную карамель!

– А что такое «кофейный»?

– Ты не поймёшь!

– Потому что я маленький? Я большой.

– Потому что ты здешний!

Август сжимает кулаки.

– А если бы я родился там, а ты здесь, то это я был бы наследником, а ты жила бы в милосердном доме!

Какой же он ещё мелкий дурак! Но вообще он прав. Мне просто повезло, что я такая нездешняя и что меня сюда призвали… тьфу, пригласили. В смысле, с его точки зрения мне повезло. С моей собственной позиции я как-то иначе всё воспринимала. Вообще, мне себя жалко, но не очень. Наследницей клана быть куда интереснее, чем ученицей девятого класса. И даже десятого.

Вот если бы мне прямо сейчас сказали, что всё, Вика, давай собирайся с вещичками на выход. У тебя там ОГЭ и сотрясение мозга. А наследником ордена станет Юра, он давно хотел. Или вот Август, он тоже не против… Не, спасибо, не надо. Я лучше ещё немного тут посижу, мир поспасаю!

– Да, мне повезло. Но это не от меня зависит, я просто там родилась, и всё. Зато тебе тоже повезло, у тебя есть мама Толли! И мы все.

Август пожимает плечами. Надо что-то другое утешительное придумать.

Я растерянно смотрю по сторонам. Кресло, скатерть, на подоконнике ваза с цветами и коробка с рукоделием. Экран! Маленький домашний, часть большой разумной системы!

Ну, давай, разумный, покажи что-нибудь?

Он теплеет, светлеет. Я смотрю в упор. Что-нибудь хорошее, чтобы Август успокоился. Это реально как конфетку дать. Тот же эффект. Сладко и хорошо!

Воспоминание мигает, проступает постепенно. Сперва нос и ухо, потом рыжий хвост. Как же всё-таки моя собака на меня похожа! Мелочь! Пёсель мой родной. Мелочь скачет по дачной дорожке, лает на магазинного кота. А кот видит, как Мелочь выступает, и нарочно поворачивается к нему ленивым толстым боком. Не хочет общаться.

Общаться!!!

Дошло! Мы, люди, общаемся словами, словесными конструкциями, ну ещё жестами и интонациями. А экраны, пожевав наши эмоции и воспоминания, общаются картинками! Неужели до меня никто об этом не догадался?

– Ты куда?

Я мчусь в прихожую, подхватываю пальто и шарф, рву на себя входную дверь. Хорошо, что все уже разошлись! Никто не помешает!

– Эй, а картинка? А собачка? А дальше?

Август лезет за мной!

– Отстань!

Я чуть не падаю с крыльца. Хватаюсь за флюгер, который теперь вместо жабы. Холодный, острый. Ладоням больно, кожу содрала. Да чёрт с ней, главное, чтобы Август отвязался. Надоело, что он всё время за мной хвостом. Выслеживает, что ли?

Глава IX