Мои шифоновые окопы. Мемуары легенды

Публика часто аплодировала стоя Сен-Лорану, чествуя его, как олимпийского чемпиона. Его поклонники были очень ему преданы. Все, кто считал себя друзьями Дома моды Yves Saint Laurent, вставали. Редакторы Vogue и WWD продолжали сидеть, словно сфинксы. Никто не позволял себе выкрикнуть: «Браво, браво!»

Никто не плакал. О’кей, я расплакался однажды, сидя в первом ряду, но это случилось только один раз! Карл открыл показ Chloé осень/зима 1978 появлением двух выдающихся афроамериканских моделей – Пэт Кливленд и Кэрол Ла Бри. Они стояли за серой решеткой, как в тюрьме. Или это была гигантская птичья клетка? Словом, какое-то волшебство. Я взял себе за правило выражать свое восхищение и искренние чувства, когда происходило нечто того стоящее.

Редакторы исполняют роль, которую от них ожидает руководство. Не подобает захлебываться от восторгов на мероприятии, если вы представляете Vogue. Но зачастую я просто не мог с собой ничего поделать. Такова моя суть; главное в жизни для меня – это гламур, независимый характер и честь вести репортажи с первого ряда на модном показе. Аллилуйя! Это мой способ славить моду.

На показе коллекции Chanel от кутюр в январе 1998 года, источником вдохновения для которой послужила Мизиа Серт, ближайшая подруга Мадемуазель Шанель, я сказал Анне: «Мы должны встать и стоя аплодировать Карлу». Карл вернулся в знаменитое ателье Chanel на улице Камбон, и мы набились туда, как сельди в бочку. Я вскочил на ноги, а Анна Винтур осталась сидеть, как и ожидалось от главного редактора Vogue.

В культурных традициях Vogue – неписаные правила и свой этикет. В фильме «Дьявол носит Prada» (The Devil Wears Prada) недостоверно переданы многие детали поведения сотрудников Vogue: такого просто не могло быть. Например, Анна Винтур никогда не швыряла свои сумки и пальто. И девушки не бегали по этажам на шпильках. Никто так себя не вел. В Vogue была особая культура поведения, культура хороших манер. Хоть и негласных, но предельно понятных. Было принято посылать цветы и писать от руки благодарственные записки, выстраивать отношения и стараться их поддерживать. Безупречно ухоженный внешний вид. Никакой нецензурной лексики, появления в офисе в пьяном виде или с похмелья и уж тем более никаких интимных отношений с дизайнерами.

Мы любим мир моды, и он, в свою очередь, любит нас. Vogue соблюдает самые высокие стандарты в журналистике и издательском деле. Так было при Диане Вриланд, при Грейс Мирабелле, и так оно, безусловно, продолжается при Анне Винтур. Когда кто-то сотрудничает с Vogue, он сотрудничает с лучшей командой в мире моды. Дизайнеры хотят быть на страницах Vogue, хотят, чтобы Анна Винтур их поддержала. Это особое культурное явление.

Надо сказать, что моя роль в Vogue во многом была обусловлена нашими отношениями с Карлом Лагерфельдом. Важность этого человека в моей жизни и карьере беспрецедентна. Когда Анна выбрал Chanel для свадьбы, ей пришлось действовать через Джоан Джулиет Бак, чтобы получить свои платья. В остальных случаях она покупала одежду и аксессуары Chanel в Bergdorf Goodman. Моя дружба с Карлом окрепла к тому моменту и была несокрушима, как слиток золота. Наши близкие отношения давали мне возможность взглянуть на моду изнутри, а также были рычагами воздействия: многие хотели подобраться к Карлу Лагерфельду.

Карл прислушивался ко мне. Он часами сидел на примерках в Chanel или Lagerfeld, поворачивался ко мне и спрашивал: «Что ты думаешь, дорогой? Как тебе кажется?» Он говорил: «О, поменяйте это. Поменяйте. Что скажешь?»

Я всегда участвовал в разговорах о нем в Vogue. Не то чтобы Анна просила меня позвонить Карлу Лагерфельду и соединить его с ней, но, когда мы рассматривали платья из его коллекций, она спрашивала, что я думаю, понимая: я знаю, что думает Карл. Всякий раз, когда Анна и я летали в Париж, мы вместе наносили ему визит в Chanel, чтобы познакомиться с коллекциями. Анна предпочитает, чтобы дизайнеры устраивали ей превью коллекций первой, до того, как редакторы других журналов увидят их. В этом заключается ее власть. Я играл важную роль посланника, к моему мнению прислушивались. Знаю, они с Карлом чувствовали, что во мне есть нечто особенное: я умел оценить волшебство момента, восторгаться творческим процессом создания изысканной одежды.

VII

Теперь, когда я занимал высокий пост в Vogue, меня не удивил звонок от Пьера Берже. Он предлагал встретиться в своем офисе на авеню Марсо, в величественном салоне, оформленном в стиле Второй империи, в штаб-квартире и главном мозговом центре модного Дома.

Мы сели друг напротив друга и быстро перешли к цели визита. «Я хочу дать вам возможность написать подробную биографию Ива», – сказал он.