Мои шифоновые окопы. Мемуары легенды

Нет, конечно. Единственный замечательный факт: Хэтти Макдэниел стала первой афроамериканской актрисой, номинированной за роль второго плана и получившей «Оскара». Если я собирался черпать вдохновение из «Унесенных ветром», нужно было найти комфортный для меня способ. И тут меня осенило: «Надо сделать римейк «Унесенных ветром» с Наоми в роли Скарлетт. «Скарлетт в гетто».

Карлу идея понравилась, и мы сразу же начали планировать съемки, должным образом используя великолепное убранство его интерьеров. Роли слуг мы отдали титанам моды: Гальяно, звезда от кутюр, получил роль прислуги в доме, моющей пол. Маноло Бланик, Бернини обуви, предстал босым садовником. Джанфранко Ферре, тогда руководивший Christian Dior, изображал Хэтти Макдэниел в белой рубашке, изготовленном на заказ фартуке и повязанном на голове платке.

Наоми Кэмпбелл позировала в разных ракурсах на лестнице и во время званых обедов в эффектном винтажном колье с бриллиантами в виде змеи от Cartier и в платьях Dior и Givenchy кутюр, а также в самом дорогом вечернем платье, которое Карл Лагерфельд когда-либо создавал для Chanel, стоимостью более двухсот тысяч долларов. Наоми была так естественна и убедительна в этой роли, что практически заставляла забыть о рельных фактах. Если бы мы стремились к исторической достоверности, чернокожей женщине никогда не досталась бы роль светской дамы девятнадцатого века. Но я хотел, чтобы зритель подумал: «А что, если?..» – и дал волю своей фантазии.

Сегодня эти фотографии означают нечто совершенно иное, чем в 1996 году, когда их снимали. В то время модели были в основном блондинками. Дизайнеры утверждали, что не могли найти ни одной цветной девушки, которая подходила бы для их шоу, во что было трудно поверить. Противопоставить этому подходу нашу концепцию было смелым и дерзким шагом. Это была мягкая форма гражданского активизма. Мой способ продвигать равноправие в мире моды – вносить предложения. Я бы не стал подходить к Карлу Лагерфельду и напрямую спрашивать его: «А где в твоем показе чернокожие модели?» Вместо этого, когда я видел, что есть возможность вывести на подиум чернокожих моделей, я мог, сидя рядом с ним, порекомендовать девушек, которых явно не хватало. «А что думаешь насчет Наоми Кэмпбелл? Она роскошно смотрелась бы в этом костюме, правда?» Я никогда не требовал расового разнообразия моделей, я действовал исподволь.

В элегантном особняке Карла Лагерфельда в Париже. Наоми Кэмпбелл в образе Скарлетт О’Хара спускается по парадной лестнице в вечернем платье Givenchy от кутюр из первой парижской кутюрной коллекции Джона Гальяно 1996 года. Грейдон Картер решил положиться на меня и позволил нам самостоятельно создать такую историю для Vanity Fair.

Фото Карла Лагерфельда.

Подпись на фото: Если кто и был первой супермоделью, то это, несомненно, Скарлетт О’Хара

Большинству европейских дизайнеров, с кем я был близок, очень редко, практически никогда не приходилось делать намеки относительно цветных моделей. Версальская битва состоялась еще до моего переезда в Париж, и чернокожие американские модели, такие как Бетанн Хардисон, великолепные индийские модели, такие как Кират Янг, были востребованы в агентствах к тому моменту. В показах Карла Лагерфельда, Ива Сен-Лорана и Живанши цветные модели участвовали еще до моего знакомства с этими дизайнерами. Но тренды приходят и уходят: в какие-то годы на подиумах было много чернокожих девушек, в какие-то – нет. «Скарлетт в гетто» стала мощным заявлением для того времени, так как в девяностые годы цветные модели, участвующие в показах, были редкостью. Изменила ли эта фотосессия что-нибудь для мира спустя все эти годы? Смогли ли эти снимки в Vanity Fair на что-нибудь повлиять? В 2001 году Элис Рендалл опубликовала получившую признание критиков новеллу «Ветер отшумел и унес» (The Wind Done Gone). Возможно, ее вдохновила наша сатирическая фотосессия. Мода – индустрия, которая не живет прошлым, скорее прошлое следует за ней словно тень, куда бы она ни направлялась.

_“ Я задавался вопросом, уничтожит ли он меня или похвалит после того, как познакомится с ними._”

Мои знания и мое прошлое помогли мне продвинуться по карьерной лестнице. В голове постоянно звучали слова бабушки и Дианы Вриланд. Однажды в Дареме я подошел к своему компьютеру и просидел за ним с семи утра до трех часов дня, записывая свои воспоминания о них обеих. Они жили во мне, и я знал: то, что я написал, было важным и исполненным силы.