Мои шифоновые окопы. Мемуары легенды

Позже Анна Винтур взяла Гальяно под свое крыло, но ни один из крупных модных Домов не желал иметь с ним дела. Его отправили на лечение, он получил необходимую помощь и продолжает оставаться талантливым дизайнером. Он неизменно добр ко мне, когда мы видимся. Гальяно совершенно другой человек, когда трезв, и тогда с ним хорошо быть рядом. Он навсегда останется для меня другом, человеком со всеми его несовершенствами, обладающим огромным талантом. Ничто не может уменьшить значимость этого гения-провидца. В настоящее время он отвечает за дизайн коллекций Maison Margiela от кутюр в Париже. Анна Винтур остается его преданной клиенткой и по сей день продолжает заказывать у него платья.

Жизнь меняется. Жизнь продолжается. Нужно несмотря ни на что двигаться вперед. Я такой же грешник, но я снова и снова поднимаюсь и ищу спасения.

X

В Vogue под руководством Анны Винтур работали профессионалы высочайшего класса. Она окружила себя сильными личностями, имеющими собственную точку зрения, что периодически приводило к разногласиям. Карлин Серф де Дудзеле хотела поместить на обложку платье Bill Blass. Но Анна Винтур попросила меня рассказать о том же самом платье в моей колонке. В фэшн-департаменте случился крупный скандал, и в итоге Анна отдала это платье мне, а не Карлин. После этого мы с Карлин не разговаривали друг с другом на протяжении пяти лет.

Признаю: я человек настроения и со мной не всегда легко. Близость к Карлу Лагерфельду вдобавок к моему независимому характеру означала, что я мог постоять за себя не хуже, чем Анна в ситуации с Грейс Мирабеллой. Но я никогда не делал ничего неподобающего или вульгарного. И никогда сознательно не шел на конфликт.

Анна немногословна. Она полагалась на редакторов и экспертов, на наше мнение об одежде и коллекциях. Возможно, она не была до конца уверена в выборе тех или иных вещей для журнала. Она никогда не участвовала в съемках с тех пор, как возглавила Vogue. Окончательные решения всегда оставались ее прерогативой, и она блестяще умеет их быстро принимать, но нельзя сказать, чтобы она когда-либо испытывала сильные эмоции в отношении одежды. Ее страстью была власть. Даже не произнося ни слова, она повелевала. Она обладала этой властью и блестяще ее использовала для построения карьеры.

В определенный момент Анна перестала поручать мне съемки. Возможно, она полагала, что мне не хватает визуального мышления или изящества, или ей нужна была женская точка зрения. Женщины-редакторы – Грейс Коддингтон и Карлин Серф – были весьма влиятельны, это было совершенно очевидно. Хотя я не чувствовал себя их конкурентом, атмосфера в нью-йоркском офисе теперь была очень напряженная.

_“ Но я никогда не делал ничего неподобающего или вульгарного._”

После успеха шоу Гальяно в доме Сао Шлюмберже стало ясно, что в Vogue я достиг своего потолка. Официально Джона Гальяно «спасла» Анна Винтур, но всю, так сказать, черновую работу проделал я. Увы, мои усилия не получили должного признания или оценки. Но я мирился с таким положением дел, пока мне это окончательно не надоело.

Анна Винтур, исполненная императорского величия, поместила меня под стеклянный колпак, по всей видимости решив, что для меня больше нет серьезных задач. Я, например, не мог консультировать Институт костюма при музее Метрополитен, в то время как другие талантливые редакторы становились кураторами выставок. Анна Винтур не видела меня в роли куратора. Это болезненно ущемляло мое самолюбие. В конце концов, я этому учился у великого гуру моды – Дианы Вриланд.

С Анной у нас не было ни крупной ссоры, ни громкого разрыва. Однажды я просто зашел в ее офис в Нью-Йорке, а когда вышел, хлопнул дверью. Не было никаких пререканий или споров. Анна Винтур в споры не вступает. Я не помню подробностей того, что я ей сказал, или того, что конкретно меня к этому подтолкнуло. Я просто был сыт по горло.

Вернувшись домой, я забронировал билет обратно в Париж и не отвечал на звонки из Vogue. Карл Лагерфельд изо всех сил старался вразумить меня. «Тебе бы лучше вернуть ее расположение», – увещевал он меня.

Я не хотел этого слышать. Я покончил с Нью-Йорком, покончил с Парижем и покончил с интригами в мире моды. Все, что я знал наверняка, это то, что мне нужен ментальный детокс. Моя бабушка вот уже пять лет как умерла, а у меня даже не было возможности сбавить обороты и дать волю своему горю. Я решил переехать в полностью обставленный дом, который купил ей в Дареме, и сохранить дистанцию между собой и Vogue.