Мои шифоновые окопы. Мемуары легенды

Мы забронировали места в первом ряду, и нам пришлось в течение часа терпеть «разогрев»: группа трансвеститов открывала рот под «фанеру» популярных хитов. Затем на сцене появилась Леди Шабли в темно-синем платье с блестками в стиле дизайнера Боба Маки. Ее транс-шоу было грубым, непристойным и совершенно неадекватным. Она вышла на публику, сильно разгоряченная алкоголем.

Леди Шабли пыталась изобразить сексуальность, вовлекая заплатившую за шоу аудиторию в интерактив. Под бьющим прямо нам в глаза прожектором она заявляла кому-нибудь из ничего не подозревающих зрителей: «Кстати, мэм, синий – определенно не ваш цвет. Но кому какая разница! Всем насрать!» Я боялся, что ее вульгарные шутки утонченный Оскар в его элегантном темно-синем костюме сочтет возмутительными.

Он сидел, аккуратно скрестив руки на груди. «Оскар, как она тебе?» – поинтересовался я. На его невозмутимом лице не отражалось никаких эмоций. Я подумал: не была ли идея привести Оскара де ла Ренту в это ночное транс-логово огромной ошибкой?

Затем он совершенно серьезно заявил: «Elle est tres raffiné»[25].

Я почувствовал большое облегчение. После того как шоу закончилось, мы пошли за кулисы в крошечную гримерную Леди Шабли, забитую шикарными вечерними платьями. Она была польщена вниманием Оскара и очень любезна.

Оскар был первым лауреатом моей награды. Вторую я вручил Карлу Лагерфельду, который из-за своего напряженного графика, включающего работу над коллекциями Fendi, Chanel и собственной марки, не нашел времени приехать в Саванну. Президент Уоллес и SCAD направили меня в Париж вручить ему награду лично.

Я позвонил своей хорошей подруге Элизабет Хаммер, видеооператору, которая тесно сотрудничала со мной во время специальных интервью для Full Frontal Fashion, еженедельной фэшн-программы на кабельном канале. «Элизабет, – сказал я. – Хочешь поехать в Париж и снять, как Карл Лагерфельд получает награду? Мы остановимся в отеле Ritz».

Ну разве могла она отказаться?

Мы пробыли в городе огней всего семьдесят два часа. Я вручил Карлу хрустальный шар прямо за его рабочим столом в ателье Karl Lagerfeld. В ответ он пожертвовал школе серию огромных фотографий для выставки в Красной галерее SCAD. На них были бледно-розовые вечерние платья из его прошлых коллекций от кутюр. Позже Карл передал SCAD всю коллекцию изображений.

Собираясь выезжать в аэропорт, я заметил Элизабет, спускающуюся по главной лестнице в лобби Ritz со всем ее багажом и съемочным оборудованием.

Своим привычным громовым голосом я воскликнул: «Элизабет, это же Ritz! Здесь никто сам не носит свой багаж! Это просто недопустимо!» Аннет де ла Рента никогда бы не увидели несущей что-либо, кроме дамской сумочки при выписке из отеля. Это Париж!

На следующий год награда была присуждена Миучче Прада, но я чуть не попрощался с жизнью, прежде чем успел вручить ее. За несколько дней до ее приезда я был в Гринвилле, штат Миссисипи, на свадьбе моей близкой подруги и одного из лучших авторов Vogue Джулии Рид. В шесть сорок пять утра я ехал в аэропорт, чтобы вернуть после свадьбы арендованный автомобиль Анны Винтур, и, уснув за рулем, пересек две сплошные, вылетел на полосу встречного движения и трижды перевернулся. В итоге я завис на ремнях безопасности вниз головой посреди хлопкового поля.

К счастью, я был пристегнут и не превратился в изувеченный труп. Подошел мужчина, отстегнул ремни и осторожно вытащил меня через переднюю пассажирскую дверь.

«С моим багажом все в порядке?» – спросил я его.

«Ваша машина разбита», – ответил он.

«Машина арендованная, а вот багаж у меня Louis Vuitton!»

Он помог мне открыть багажник – к счастью, мои чемоданы не пострадали. Мой спаситель нахмурился, и мне показалось глупым, что я так заботился о багаже, когда сам чуть не погиб. Но это была моя первая реакция на шок от аварии. Позже, когда адреналин пришел в норму, я начал осознавать, что на самом деле только что произошло и насколько близко я подошел к краю. Вызвали эвакуатор, и я поехал впереди рядом с водителем, который сказал мне, что многие водители были найдены мертвыми в том поле. Я молча благодарил Бога.

В Вашингтоне, округ Колумбия, Дида Блэр ждала меня на обед, устроенный в мою честь у нее дома. Я позвонил ей и сказал, что опоздал на рейс и полечу следующим. Я ни словом не упомянул об аварии: не хотел, чтобы Джулия Рид узнала о ней во время своего медового месяца.

Следующие восемь часов я просидел в аэропорту. Грязь Миссисипи коркой покрыла мою серую плоскую сумку из кожи крокодила и шляпу в тон. Серое пальто Prada свободного кроя, дополнявшее комплект, к счастью, лежало в чемодане, не тронутое грязью.