Мои шифоновые окопы. Мемуары легенды

Одной из моих любимых стала съемка интерьеров Энн Басс, которая только что ушла от мужа и хотела похвастаться своим новым роскошным домом на Пятой авеню, оформленным Марком Хэмптоном. По всей ее гостиной были разбросаны горы документов о разводе толщиной с телефонную книгу. Это была великолепная квартира, наполненная невероятными произведениями искусства, среди которых были картины Уильяма Тернера, Бальтуса, Пикассо и скульптура балерины Дега. Увидев ее обширную коллекцию, я вспомнил время, проведенное с Энди Уорхолом, которому Энн заказала с десяток своих портретов.

Бывший старший редактор модных новостей Vogue Кэтлин Мэдден приехала в Техас, чтобы взять интервью у Энн в ее доме в Далласе, и, вернувшись, сказала: «Все, что предложила нам Энн, – это стакан воды». Энн была далеко не самым приветливым человеком – для меня это не стало новостью. Но, как я уже неоднократно убеждался, когда люди узнают меня лучше, им становится со мной комфортно. Я не сомневался, что и с Энн произойдет так же.

Мы сняли целую подборку интерьеров: гардеробные Энн, ее пышные платья Ungaro, комнату, полностью забитую вечерними платьями Scaasi, ее личный тренажерный зал с балетным станком, гостиную с картинами Элен Франкенталер, библиотеку с работами Пикассо, столовую с Моне, Дега в спальне напротив кровати с балдахином от Марка Хэмптона.

Это была самая большая съемка интерьеров, в которой я когда-либо участвовал. В конце последнего дня мы попросили дворецкого заказать нам доставку еды. Энн вошла в кухню и обнаружила сидящую на полу съемочную группу, поедающую жирные куски пиццы. Она была поражена: «Что вы здесь делаете?»

«Мы просто заканчиваем работу и не осмелились принести коробку из-под пиццы в вашу столовую. Это было бы неуместно!»

Энн рассмеялась.

После того как материал вышел в Vogue, Энн пригласила меня сопровождать их с дочерью в поездке во Флоренцию. Конечно же, я согласился.

Я вернулся в Vogue и у дверей своего офиса обнаружил Габе Доппельт, что не могло быть хорошим знаком. Габе давно работала в Vogue и упивалась собственной значимостью, когда сообщала о людях новости, которые могли бы нанести им урон. Ну вы знаете такой тип людей – завистники.

Было хорошо известно, что Габе весь день стережет одинокий факс, и сейчас, очевидно, она выловила сообщение от Энн Басс о поездке во Флоренцию и рассказала об этом Анне. Если бы я сам спросил Анну, могу ли я поехать во Флоренцию с Энн Басс, никакой проблемы бы не возникло. Но Габе отнесла факс Анне Винтур и, должно быть, преподнесла ей новость в негативном свете, как уже решенное дело. Не говоря об этом прямо, Габе сообщила мне, что Анна Винтур не позволит мне поехать во Флоренцию. В поездке мне было категорически отказано.

Несмотря на это, мы с Энн Басс стали хорошими друзьями. Мы часто ходили вдвоем поужинать в Париже. Под внешней броней я обнаружил в ней женщину, способную к искреннему сопереживанию, со страстью к искусству и любовью к красивым вещам.

Когда она приезжала в Париж, чтобы заказать одежду от кутюр, я ходил с ней в Yves Saint Laurent, иногда в Dior и в Lacroix. Позже она открыла для себя Chanel и часто шила у Valentino. Она всегда любила одежду, можно даже сказать, что это был ее наркотик.

Теперь она обратила свое фэшн-внимание на Prada, а также шьет на заказ юбки и жакеты на каждый день у Zac Posen. В ее жизни появился новый мужчина, замечательный английский художник Джулиан Летбридж, с которым она познакомилась на ужине в таунхаусе Анны Винтур. Мы и по сей день остаемся добрыми друзьями.

Карл Лагерфельд делал для Vogue то, чего не сделал бы ни для кого другого.

Четыре раза в год в Париже высаживался десант Vogue: в январе и июле – на коллекции от кутюр, в марте и октябре – на прет-а-порте. И каждый раз Карл устраивал ужин для всей команды в своем особняке в окружении декора восемнадцатого века, изысканного фарфора и столового серебра. Если с нами прилетали внештатные журналисты, их тоже приглашали. Даже Оскар де ла Рента и Том Форд были однажды приглашены, единственные дизайнеры, удостоившиеся такой чести от Карла.

Карл умел поддерживать контакт с редакторами. Родившись в богатой семье, он понимал важность написанных от руки посланий и подарков. Особых подарков. Карл часто отправлял книги и свечи Diptyque. Он был крупнейшим клиентом Diptyque.

В ознаменование выхода новой коллекции он отправлял каждому значимому редактору грандиозные цветочные композиции. Рассылалось порядка двух сотен букетов от самого дорогого флориста в Париже. Каждый – с написанным от руки посланием. Когда Карл перешел в Chanel, список таких адресатов только вырос.

Каким-то образом Карл умел поддерживать прочные отношения с людьми, которые были для него важны. Но у него была одна размолвка с Анной Винтур, когда она предложила ему представить ретроспективу Chanel в музее искусств Метрополитен.