Мои шифоновые окопы. Мемуары легенды

Быстро заскочив на обед Диды Блэр в округ Колумбия, я немедленно возвратился в Нью-Йорк и, не предавая это огласке, обратился в больницу Уайт-Плейнс недалеко от моего дома. Там меня продержали три дня, подозревая смещение шейного отдела позвоночника. Я никому не сказал о своей травме. На третий день я выписался из больницы и направился обратно в SCAD, чтобы встретить Миуччу Прада и вручить ей свою награду. В течение недели я ни с кем не обсуждал эту аварию, кроме Анны Винтур; ее, конечно, следовало поставить в известность. В конце концов, это была ее арендованная машина.

В течение следующих десяти лет я вручал премию Андре Леона Телли за выдающиеся заслуги величайшим талантам: Тому Форду, Вере Ванг, Марку Джейкобсу, Джону Гальяно, Изабель и Рубену Толедо, Диане фон Фюрстенберг, Маноло Бланику, Ральфу Руччи, Франциско Коста, Стивену Берроузу и Вивьен Вествуд. Зак Позен был удостоен награды New Look Award.

Почти все они приезжали в Саванну, чтобы лично получить награду, чем я искренне гордился. Гальяно в последнюю минут отменил поездку, что было весьма прискорбно, так как мы потратили два года на планирование его графика, чтобы этого не произошло. Но Гальяно и приглашение на прием королевы Елизаветы II в Букингемском дворце отклонил, так что не стоило принимать его отказ на свой счет.

Я предложил Пауле Уоллес пригласить на одну из церемоний Вупи Голдберг со вступительной речью. Вупи, самая восприимчивая, умная, красноречивая чернокожая женщина на телевидении, уверенно прокладывает свой курс среди айсбергов, встречающихся на ее пути в индустрии развлечений.

Она не вписывается ни в какие рамки и отвергает все принятые в мире моды каноны. Вупи создает собственный стиль – чего стоит только ее причудливая коллекция обуви (высокие прозрачные каблуки с искусственными золотыми рыбками!) или отказ надеть классическое вечернее платье на церемонию «Оскар» (вместо этого она выбирает парчовые кринолины размером с фрегат а-ля Скарлетт О’Хара).

Она выступала перед студентами SCAD вдохновенно, без бумажки, и аудитория аплодировала ей стоя. Позже она подарила школе старинный рояль Steinway.

Так много всего произошло со мной в SCAD впервые. В Нью-Йорке я никогда не смог бы такого достичь, да еще получить за это признание. Иногда мне казалось, что люди из мира Vogue и моды поместили меня в заранее отведенное ограниченное пространство. Анна Винтур не видела меня в роли куратора. Она не разглядела того, как меня подпитывали знания, полученные у Дианы Вриланд. Вриланд буквально всему меня научила: как анализировать значимость моды, ее красоту, технические аспекты, историческую принадлежность, ценность экспозиций, посвященных моде, и тому, что мода может быть эмоциональным переживанием.

Тем временем, вернувшись в Нью-Йорк и придя однажды утром в редакцию Vogue, я встретил Патрика О’Коннелла, директора по связям с общественностью. Он сообщил, что нам необходимо спуститься вниз, в комнату для совещаний. Всякий раз поход на третий этаж был испытанием.

«Меня увольняют?» – спросил я.

«Просто пойдем», – ответил он. И я проследовал за ним в лифт, словно на эшафот.

К тому времени, как мы добрались до комнаты для совещаний на третьем этаже, я смог собраться, чтобы сохранить лицо. Только бы не расплакаться – с остальным я справлюсь. Я открыл дверь и увидел своего пастора, доктора Кальвина О. Баттса III из Абиссинской баптистской церкви. Рядом с ним сидели Оскар и Аннет де ла Рента, двое из моих самых близких, самых дорогих друзей. Анна Винтур встретила меня стоя, рядом с ней сидел ее новый бойфренд Шелби Брайан.

Сначала я подумал: «Как чудесно! Похоже, мне вручат награду!» Но по их мрачным лицам догадался, что наградой тут и не пахнет. «Что случилось?» – спросил я.

Анна велела мне сесть, и Шелби изложил суть. Меня не увольняли, мне предлагали сделать перерыв. Мне объяснили, что мой вес вышел из-под контроля и мне предлагают отправиться на лечение в Центр фитнеса и диетологии Duke в моем родном городе Дарем, Северная Каролина. На тот же день был уже куплен билет на самолет в первом классе.

Я не знал, как реагировать. Молча слушал, как Анна и Оскар высказывали свою озабоченность. Было совершенно очевидно, что в основном озабоченность исходит от Анны, все остальные были просто втянуты в эту историю. Ни у кого, однако, не хватило смелости предупредить меня. «Сохраняй достоинство, – подумал я. – Просто держи себя в руках, пока не выберешься отсюда».

Когда все выговорились, Шелби спросил, собираюсь ли я воспользоваться билетом на сегодняшний рейс. «Мне нужно все обдумать», – ответил я и вышел из зала.