Мой сводный кошмар

Слышу разговоры, тихий смех ее матери, вижу Славика, который больше проводит времени на крыльце с сигаретой, чем с невестой, что заперлась в комнате.

А ее голоса нет. Нет ее тихих шагов, взглядов, которые я изредка перехватываю, нет уже привычного запаха жженого кофе.

Твою мать…

Вспоминаю наш утренний разговор и впервые воспринимаю буквально ее слова. Она хотела попробовать новые запахи… после того, как уловила на мне запах женских духов…

Беру в руку смартфон, проигнорировав кучу сообщений в вайбере, начинаю листать контакты.

– Твою мать… – говорю уже вслух, когда понимаю, что у меня даже нет ее номера телефона.

Херово быть добрым и честным. Подсунул бы ей второе зарядное, этой проблемы бы не было. Но этот урок я учту. Как и тот, что надо пытаться разговаривать откровенно.

– Отец, – застав его одного у себя в кабинете, говорю сразу с порога, – где Алиса? И еще, мне нужен ее телефон.

Без лишних вопросов, отец диктует мне номер.

Но сколько я ни пытаюсь дозвониться, трубку никто не берет.

Глава 47. Алиса, настоящее

– Что-то ты мне сегодня не нравишься, малая, – прищуривается Лука.

– Если только сегодня, значит, у меня есть шанс снова исправиться, – пытаюсь шутить, хотя выходит неважно.

Мыслями я все еще в доме. А когда мимо нас проходит какая-то девушка, мне кажется, что я слышу тот же запах духов, и резко оборачиваюсь.

– А теперь еще больше не нравишься, – замечает Лука. – Что стряслось?

Пожимаю плечами.

Сестра меня ненавидит. Я – дочь насильника. Мужчина, которого я люблю, провел ночь с другой. А в остальном пустяки.

– В обед приходи ко мне в лавку, – решает Лука. – У меня появился один чудный чай, после которого очень тянет поговорить по душам.

– Да не хочу я со своими проблемами…

– Малая, – прерывает он резко мою слабую попытку отбиться, – я – твой самый старший брат. Если у тебя есть проблемы, я должен быть в курсе.

– Но они тебя не каса… – наткнувшись на его строгий взгляд, выдыхаю и обнимаю его. – Спасибо. А сладкое будет?

– Печенье, пирожные, торт или то, что я не буду ворчать? – предлагает на выбор.

– Я тебя обожаю! – обнимаю его еще крепче.

Какое-то время ничего не меняется. Потом я чувствую, как он неловко обнимает меня в ответ и все же ворчит:

– Ладно, ладно, не вызывай дождь – у нас на вечер грандиозные планы.

Смеюсь.

С ним как-то просто, легко, и так было всегда. С первой встречи. Я не знаю, что нужно сделать, чтобы всерьез настроить его против себя. Хотя нет, теперь благодаря Полине в курсе: нужно ни за что ненавидеть.

А я не могу. Он добрый, самый лучший, хотя многие, кто знает его поверхностно, со мной бы не согласились. Кто-то бы даже испугался его грозного вида. А кто-то бы увидел лишь красивое тело, а не то, что в душе.

Душу он прячет.

Наверное, опыт.

Вот бы и мне научиться, потому что болит. Душа болит так, что и правда хоть плачь. Ноет, тянет, выдергивает из памяти фрагменты, которые хотелось бы вычеркнуть. Назойливо пытает чужими духами, которые сегодня я особо улавливаю. И от администратора, и от официантки, хотя их предупреждали, что этим на работе не стоит злоупотреблять. И Ирина, как назло, надушилась так, что первым делом я открываю окно, а уже потом с ней здороваюсь.

Впрочем, она этого не замечает – сидит с задумчивым видом перед экраном ноутбука, изредка постукивает по клавишам.

– Отчеты сдаешь? – интересуюсь, когда она прерывается.

– Для этого у меня есть практикант, – усмехается. – Пишу себе новую историю, а то от тебя не дождешься.

– Правда?

– Угу. Так и пишу: тридцать восемь лет, без вредных привычек, если не считать запущенного процесса старения, познакомлюсь с иностранцем для создания крепкой семьи.

– Сайт знакомств?! И как успехи?

– Заблочила пару аккаунтов, где у меня попросили номер кредитной карточки и пинкод, чтобы сбросить мне деньги на билеты. Теперь сижу, рассматриваю пять членов, которые мне показали.

– И как?

– Как-то не вдохновляют, – вздыхает она. – Смотрю на них и заранее знаю, что буду безжалостно изменять.

Заглянув в ноутбук, который она ко мне разворачивает, вижу грустный ассортимент и понимаю, что этот набор петтинга для девственницы и правда слабый довод в пользу крепкой семьи.

А память-предательница тут же услужливо подсовывает картинку, как я ласкаю член Кирилла рукой и насколько он упругий, большой и…

– Да не красней ты так, – взглянув на меня, улыбается Ирина. – Это им краснеть надо. А нам остается только мысленно посочувствовать.

Она вздыхает.

– Слушай, ну правда, перевелись у них, что ли, члены? Или стерлись, пока они по другим постелям таскались?

И смотрит на меня так пристально, как будто я могу это знать.

Или будто у меня после бессонной ночи еще остались силы думать об этом.

Я прячусь за ноутбуком, формирую отчеты, занимаюсь текучкой и пью растворимый кофе литрами, не чувствуя противного вкуса. Немного помогает сбить горечь – значит, пойдет. А еще это защита от других запахов, от духов, которые, несмотря на открытые окна, я все еще чувствую.

Терпкие, стойкие, дорогие, с нотой перечной мяты.

Запах чужой постели, чужой женщины, с которой Кирилл провел эту ночь.