Мой университет

Дополню рассказ о нашей с ним истории тем, что коммунисты экономического и юридического факультетов обязали своих секретарей парткома Юрия Михайловича Рачинского и Николая Даниловича Зайкина выступить на конференции с отводом кандидатуры Бориса с принципиальной оценкой его попытки воспользоваться своим высоким положением в интересах личной карьеры. После конференции ректор отменил свой приказ. А вскоре после этого отдел науки ЦК КПСС рекомендовал Ученому совету Института народного хозяйства имени Г. В. Плеханова кандидатуру Бориса Михайловича Мочалова на должность ректора. Меня пригласил к себе в отдел науки ЦК заместитель заведующего Евгений Михайлович Чехарин и предложил должность инструктора в секторе истории КПСС, руководителем которого был мой парткомовский союзник Семен Спиридонович Хромов. Я от этого почетного предложения отказался, сославшись на то, что считал себя не готовым успешно выполнять столь ответственную обязанность. Борис же предложение принял, но в неродном для него институте через один срок конкурсного переизбрания потерпел фиаско, отразившееся на его здоровье и сократившее ему жизнь. Мне же еще после моего отказа в ЦК КПСС была предложена должность заместителя начальника Управления преподавания общественных наук в Министерстве высшего и среднего специального образования СССР. И от этого предложения я тоже с благодарностью отказался по той же причине. С тех пор на высокие должности меня больше не выдвигали и не приглашали.

* * *

Я возвратился к своим обязанностям на историческом факультете без каких-либо переживаний от несостоявшейся партийной карьеры, не потеряв доверие своих соратников в бюро парткома, с которыми сложились добрые отношения взаимопонимания и поддержки. Но и с теми, с кем приходилось не соглашаться, мне удалось сохранить нормальные человеческие отношения. И до сих пор, встречаясь, мы не отворачиваемся друг от друга, приветливо здороваемся как старые знакомые. Более того, некоторые из них, став влиятельными членами Ученого совета университета, активно поддержали своим голосом мою кандидатуру по конкурсу на звание профессора. Но больше всего я был доволен тем, что однажды вдруг почувствовал благосклонное отношение к себе со стороны ректора Ивана Георгиевича Петровского. На первых порах знакомства с ним я не ощущал с его стороны в отношении к себе какого-нибудь особого интереса. Потом мне даже стало казаться, что он с каким-то подозрением вслушивался в мои выступления на заседаниях бюро парткома, на которых он иногда присутствовал. Изменить я ничего не мог, потому что впечатление его обо мне могло складываться в основном из той информации, которую он мог получить от Бориса Михайловича Мочалова, имевшего к нему прямой доступ. Преодолеть эту неприязнь мне, однако, удалось в результате одной случайной встречи у него в кабинете. Я не искал ее специально. Она произошла случайно в день трагической кончины Сергея Павловича Королева. Информацию о ней я получил из райкома партии. Борис Михайлович в то время находился в заграничной командировке, где-то в Южной Америке, и я замещал его в кабинете секретаря парткома. Секретарь райкома А. К. Мельниченко сообщил мне эту печальную весть и попросил меня быть готовым к участию университета в траурных мероприятиях. Поручение секретаря райкома было непростым, и я решил проинформировать об этом ректора. Дело в тот зимний день шло уже к вечеру, и я, не надеясь уже застать Ивана Георгиевича, все-таки снял трубку прямого телефона к нему в кабинет. Но он оказался на месте, и я попросил принять меня для того, чтобы посоветоваться с ним по неожиданно возникшему вопросу. Он ответил, что готов меня выслушать, и пригласил к себе. В сумерках его приемной ожидала конца рабочего дня и охраняла ректора от неожиданных посетителей Е. П. Новичкова. Я объяснил ей, что иду к нему по разрешению, а она попросила, чтобы я не задерживал его долгим разговором.