Мои университеты. Сборник рассказов о юности

Позже комсорг рассказывал. «Первую половину пути я проделал легко – полубегом. Время приближалось к восьми, солнце садилось, но дорогу было видно хорошо, темп, конечно, упал, однако настроение было еще хорошее. Часам к девяти вечера, когда по моим расчетам оставалось километра три, солнце опустилось за горизонт и резко наступила темнота. Вот тогда я понял, что дороги-то и не видно. Эти дороги в степи – одно название. Пару раз прошла машина – вот и дорога, поэтому в темноте сбиться с дороги – пустяк. Появились звезды, но направления по звездам я не мог определить, поэтому я дрогнул, потеряв ориентир в направлении движения. Так я стоял в задумчивости минут пять, пытаясь что-то увидеть или услышать. И вправду, в тишине я вдруг услышал блеяние овец. Я пошел на звук и вскоре натолкнулся на каменную стену, из-за которой доносились звуки не только овец, но, как мне показалось, и голоса людей. Пристально приглядевшись, я определил, куда идет стена, но ни одной полоски света не было видно. Я стал на ощупь, перебирая руками, двигаться вдоль стены. Прошел все четыре стены, но ни дверей, ни окон я не нашел. Покричал, никто не отозвался. Замаячила неприятная перспектива заночевать под стеной этого сооружения. Климат, как известно, в Казахстане резко континентальный, а это значит, что ночью будет холодно. Я же для бега оделся легко. Делать нечего, стал ощупывать стену второй раз. Ведь как-то попали овцы внутрь. И вдруг вдали я увидел свет! Свет автомобильных фар, а за ним другой. Я понял, что далеко впереди грейдер. Ориентируясь на свет фар, я пошел и через час уже был на месте. Потом, позже, я посмотрел ту самую овчарню, на которую вышел в темноте. Это была такая же кошара, как и та, что строили мы. Длинное, выложенное из камня строение, с двумя низкими дверями, расположенными по торцам здания, без окон. Видимо, я ощупывал стену выше дверей, поэтому и не натолкнулся на них, решил я.

Почти весь следующий день мы с Васей занимались ремонтом двигателя. Закончили где-то к вечеру и решили потихоньку обкатать его. Тут нам и попалась девушка из нашей бригады, Тоня. Красивая, стройная блондинка, перешедшая от нас, по известным только ей причинам, неделю назад в штаб центральной бригады. Мы предложили ей прокатиться с нами. Она села в кабину, и мы направились в параллельную бригаду к моим друзьям, которая была недалеко от центральной усадьбы. Мы нашли моих друзей, которые всей бригадой стояли на вытоптанной пыльной площади между палатками и смотрели, как мотороллер-фургон, на борту которого было написано «Хлеб», нарезал круги по этой площади.

– Что тут у вас за цирк? – спросил я своего друга Вадима Засыпкина.

– Начпрода воспитываем, – ответил он.

– Как это? – поинтересовался Вася.

– Да он там, внутри этой коробки, сидит. Его из центральной усадьбы привезли. Вот теперь его кругами и катают. А то он нас такой жратвой кормит, что блевать охота. Ему говори, не говори, что об стенку горох. Он попросился его довезти из центральной усадьбы, а мы и решили его еще покатать. Он и не знает, что уже здесь. В наказанье бригадир назначил ему десяток штрафных кругов. Да и только. Не уезжайте, сейчас его будут выгружать, – добавил Вадим.

Ну, мы, конечно, не смогли удержаться и решили досмотреть этот спектакль до конца. Когда открыли заднюю дверь фургона, оттуда вывалился начпрод и встал на четвереньки. Он походил на большую лохматую собаку, вылезшую из конуры и охранявшую хлеб от окружающей толпы. Изнутри он извергал утробные звуки, похожие на рычание:

– Ыыы, Ыыы, Ыыы… Ыыы.

К нему подошел бригадир и спросил:

– Тошнит?

Начпрод только мотал головой.

– Вот и нас тошнит от твоей жратвы. Понял?

Начпрод продолжал извергать те же звуки.

– Ты уж постарайся нас снабжать хорошими продуктами. Ну, как? Договорились?

Начпрод замотал согласно головой.

– Молодец, не быстро, но понял! – похвалил его бригадир. – Ну, чего стоите, видите – человеку плохо, принесите воды! – приказал он.

Вася сказал комсоргу и Тоне:

– Поехали, а то поздно, скоро станет темно.

В тот момент мы еще не знали, чем закончится для нас эта поездка и этот вечер. Мы незаметно проехали километра два-три, обсуждая увиденное в бригаде. Вдруг мотор, чихнув несколько раз, заглох. Попытки завести мотор стартером и ручкой оказались безуспешными.

– Наверное, засорился бензопровод, – предположил Вася. – Я разберу фильтр, а ты попробуй подкачай ручным насосом, – командовал он.

Тем временем сильно стемнело.

– Тоня, посвети мне, – попросил Вася.

Я дал ей спички и она перешла на другую сторону к Васе. Почти сразу же я услышал хлопок и увидел бегущую Тоню, которая горела факелом. Я схватил телогрейку, бросился за ней, сбил с ног и накрыл пламя. Видно было, что обгорели ноги. Тоню я затащил в кабину.

– Вася, закручивай фильтр, а я побежал в центральную усадьбу.

Не успел я пробежать и километра, как меня догнала машина. Я запрыгнул в кабину:

– Вася, гони в медпункт!

Приехали в медпункт, никого нет, на дверях замок.

– Быстро за медсестрой!