Мой век

Это апрельский пленум ЦК возвестил перестройку.

Я в те дни лежал в больнице. Новость всколыхнула и ее жизнь. Все, кто был на ногах, покинули свои палаты, с утра до вечера топтались в коридорах, разговаривали только о том, что наконец-то, кажется, придут перемены. Гадали: какие они? Лучше будет или хуже? Предположения были самые разноречивые.

Пленум так обосновал необходимость своего важного решения: мы переживаем застойные годы; страна, в сущности, остановилась в своем развитии; обстановка в обществе напряженная; объективные условия властно требуют проведения коренных, глубоких перемен; они нужны в политике, экономике, культуре — во всех сферах жизни. Перестройка, по выражению М. С. Горбачева, грандиозное новое дело, которое требует не только смелого и хорошо обдуманного поиска, необычных решений и методов, но и мужества.

Перестройка стала довольно быстро набирать силу: освежительная, обновляющая гласность ворвалась в нашу жизнь. Люди почувствовали себя раскованнее, вздохнули свободнее. Пошли в гору дела. Казалось, вот так гладко покатится всё вперед. Однако не понадобилось много времени, чтобы от первого радужного впечатления не осталось и следа. Новое рождалось в муках.

Конечно, перестройка началась с перестановки кадров. У нас в Карелии это начало было таким: из Москвы приехал представитель ЦК по фамилии Петров и без задержек, в одночасье, провел пленум обкома партии, который решил, собственно, один вопрос: избрал нового первого секретаря. Им стал В. С. Степанов, до этого работавший секретарем обкома по пропаганде. Он заменил И. И. Сенькина, освобожденного по стандартной мотивировке: «в связи с переходом на другую работу». Впоследствии Сенькин короткое время занимал пост председателя Президиума Верховного Совета Карельской АССР. Вскоре он скончался.

В. С. Степанова знали в партийной организации как человека умного и образованного. Это был энергичный работник с большим опытом — прошел путь от председателя небольшого колхоза в Кондопожском районе до посла СССР в Финляндии. На пленуме кандидатура его была принята с одобрением. На него надеялись. Степанов энергично взялся за дело. Но увы, взялся теми же методами, которые были на вооружении десятилетиями.

Новый руководитель отправил на пенсию председателя Совмина республики А. А. Кочетова и второго секретаря обкома В. В. Чупия. За этим последовали многочисленные замены и перестановки в аппарате обкома, Совмина, в министерствах, ведомствах. Были освобождены от своих постов многие первые секретари райкомов, председатели райисполкомов. Процесс этой перестановки шел трудно и болезненно. Рушились судьбы людей, страдали дела.

Поначалу казалось, что так и должно быть — неизведанное новое дело требует жертв. Однако вскоре стало очевидно: далеко не все жертвы оправданны, больше — неоправданных. Они появились только потому, что новое руководство спешило, то и дело принимало необдуманные волевые решения, упорно злоупотребляя в кадровых вопросах личными симпатиями и антипатиями. Первый секретарь решал эти вопросы единолично. Как человек не очень гибкий, жесткий, излишне самоуверенный, он допускал перехлесты. Беда была в том, что новых руководителей меньше всего интересовали деловые качества работника, для них важно было лишь то, чтобы выдвиженец состоял в партии. Сплошь и рядом на смену освобождаемым приходили люди несведущие, неумелые, способные только бестолково командовать. Они бодро брались за дело, которого, как правило, не знали, естественно, начинали проваливать его. Старая наша болезнь — некомпетентность — больно ударила по перестроечным процессам.

К тому же с самого начала не были четко определены основы перестройки, ее концепция. Отсюда — шарахания из одной крайности в другую. Газетные страницы запестрели неожиданными и сомнительными лозунгами вроде призыва к ускорению. О каком ускорении могла идти речь в запущенной экономике, которая нуждалась прежде всего в наведении элементарного порядка? Порядок этот наводился вяло и невпопад.

Закон о предприятии, на который возлагали большие надежды, не заработал. Выборы руководителей предприятий на коллективных собраниях породили так называемый групповой эгоизм, рост безответственности и ослабления производственной дисциплины.

Среди неудачных реформаторских мер мне хотелось бы особо отметить одну — глобальную акцию центра по искоренению алкоголя.