Мои Воспоминания

Был в городе обычай – молодой человек, который женился и ехал к тестю на хлеба в другой город, прощался перед свадьбой со всеми важными хозяевами. Шамес из большого бет-ха-мидраша шёл с женихом во все дома, чтобы попрощаться.

Хупу[67] ставили возле большого бет-ха-мидраша, и раввин, который жил поблизости, справлял свадебную церемонию. Во время торжества, в момент закрытия лица невесты, жених читал проповедь, которую учил месяца за два до этого. Естественно, что способные молодые люди готовили большие, изощрённые проповеди. Даже и простоватые женихи тоже учили какую-нибудь проповедь. Пусть маленькую, лёгкую, лишь бы была проповедь. Не абы как, лишь бы отделаться, а настоящую свадебную, «подарочную» проповедь.

Кладбище было довольно большое, если судить по ревизским сказкам. Но так как и не записанные в сказках тоже умирали, то не мешало бы иметь кладбище побольше. Огорожено оно было, конечно, деревянным забором, и памятники были почти все одинаковые: из простого камня, не очень большие, с выбитой надписью.

Перед Песах, во время больших дождей, вода текла, опрокидывая памятники, и могилы заливало водой – как раз могилы самых уважаемых граждан. Немного дальше была площадка повыше, докуда не достигала вода, но жители Каменца предпочитали это место для менее уважаемых, и именно там, где регулярно лилась вода, регулярно хоронили всех знатных. Как-то на это не смотрели. Предпочитали рыть могилы в низине, а почему – я до сих пор не понимаю.

Никаких похоронных организаций, как теперь, не было, кроме одной хевра-кадиша. Они брали деньги с богатых, и не было у них нехватки в хлебе с борщом. Цена с богатых была с трёх до десяти рублей. Помню, когда жена известного скупца умерла где-то перед Новым годом, город с него хотел взять пятьсот рублей, но он настаивал на десяти. Покойница лежала три дня, а скупец пришёл к моему деду, главе общины, и кричал:

«Хоть засолите её, я так много не дам!»

Сто пятьдесят он, однако, дал. Такой суммы денег, с тех пор, как Каменец стоит, ещё не бывало.

Всю пасхальную неделю похоронная кампания готовила пунш. Помню, как пили горячий мёд, что было совсем неплохо. Раз в три года во время Хануки задавали большой пир, на который собиралась масса народу. Ели большие порции рыбы и гусятины. Один из габаев хевра-кадиша имел большой живот и был большим едоком. Он знал, что тут – такое место, где можно поесть, сколько хочешь. Но что делать, если больше не лезет? Посреди пира он выходит из дому, суёт палец в горло и выбрасывает съеденное. Вернувшись, опять съедает пол гуся. Стоили такие пиры уйму денег.

Предрассудки в городе были очень сильны. Верили в чертей, бесов, во всяких злых духов. Меламеды вбивали в головы своих учеников разные байки про чертей. Также все знали, что происходит с людьми в будущем мире с момента смерти. Что сразу случается, и как он попадает на небо – точно, будто видел это своими глазами.

Как только человек умер, его кладут пол, но не на голый пол, а на солому. Солома его колет, как иголками, и тут же являются рядом злые духи, сопровождают его во время похорон, а после опускания в могилу является злой демон и спрашивает:

«Как тебя звать?»

Но тот, на своё горе, забыл. Ангел смерти вскрывает ему живот, вынимает кишки и бросает в лицо. Потом переворачивает, бьёт железными прутьями, терзает и рвёт на куски, и т.д. Каждый в это верил, как верил в то, что живёт на свете.

У нас несли мёртвого до кладбища. Несли обычно по очереди. И обычно в таком городе, как наш, все уже всё знали, и так как провожать мертвеца - это мицва, то на похороны являлся весь город. Впереди шёл могильщик с большой жестяной кружкой, гремел большими николаевскими трёх - и четырёх-грошовыми монетами, которые бросали люди, и жалобно кричал:

«Милостыня спасёт от смерти!»

Помню, как страх проникал до костей. Каждый страшился злых демонов, которые крутятся вокруг покойника, каждый размышлял об ужасном положении покойника и при этом помнил, что и его собственный конец будет такой же.

Глава 2

Прадед реб Вельвель. – Мой дед Арон-Лейзер. – реб Йодл. – Юность Арон-Лейзера. – Свадьба. – Бабушка Бейле-Раше. – Перемена, которая произошла с Арон-Лейзером. – Смерть прадеда. – Исправник. – Его отношения с дедом. – Дед как помесячный староста. – Советы бабушки. – Дед – сборщик налогов. – Писарь. – Споры из-за писаря. – Влияние деда. – Дед и помещики. – Ревизор. – Новый сборщик налогов. – Споры в городе. – Новый исправник. – Мой дед – снова сборщик налогов.

Дед мой реб Арон-Лейзер был умным и удачливым евреем. Он имел огромное влияние в местечке. Родился он в 5559, т.е. в 1798 году. Его отец, реб Вельвель сын Арона, был в Каменце помесячным старостой. Раз в три года в те времена евреями в каждом городе выбирался глава общины, которого сначала утверждал исправник, а потом губернатор.

Помесячный староста был в городе полным хозяином, как в смысле собственно еврейских интересов, так и касающихся общегородских взаимоотношений с начальством.