Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.

Испытав все трудности, сопряженные с постановкой женского монастыря в надлежащий порядок, игуменья Сергия, по болезненному своему положению, не вводила уже в Вознесенском монастыре тех строгостей, которым подчинила монахинь прежде управляемого ею монастыря, а ограничилась уничтожением в нем грязи и доведением его до замечательной чистоты, а также введением отличного пения и чтения во время Божественной службы. Монахини Вознесенского монастыря были ею довольны, но так как в монастырях всегда бездна интриг, то, благодаря им, ее и здесь продолжали преследовать и в особенности викарный Московской митрополии, Алексей^н, – имевший большое значение при новом митрополите Иннокентии{481}, что тем удивительнее, что Алексей был человек весьма умный. Про мою тетку распускали нелепый слух, что она пьянствует. Мне казалось, однако, что она сама была в некоторой степени причиной нерасположения к ней епархиального начальства. В Москве семь женских монастырей; игуменьи прочих московских монастырей, по ее назначении в Вознесенский монастырь, были у нее, не ожидая ее приезда к ним; она, не желая с ними знакомиться и ссылаясь на слабость здоровья, послала к ним свою казначейшу с просфорами; они же выдумали, что она не по болезни, а по охоте к вину не выезжает, и, конечно, наговорили на нее преосвященному Алексею, который, вероятно, между ними имел таких, которым привык доверять. Сверх того, он привык к низким поклонам и лести, расточаемым перед ним прочими игуменьями, а отношениями к нему игуменьи Сергии мог быть недоволен; конечно, ему передавали и ее неудовольствие против него, которое она при всех заявляла не со смирением, а довольно резко.

Вообще, как женщина умная, образованная и самостоятельная, она не походила на других монахинь. Кажется, в последнее время преследования прекратились, и жизнь ее сделалась покойнее. Она с 1862 г. довольно часто переписывалась с моей женой; прежде они были мало знакомы, но посредством переписки познакомились и полюбили друг друга; меня же она всегда очень любила, как фаворита ее покойного мужа.

В ноябре и декабре 1852 г., которые я провел в Петербурге, я жил у И. Н. Колесова на Бассейной улице в доме Киреева{482} и бывал в тех же домах, которые посещал в последние четыре года моей жизни в Петербурге, а всего чаще бывал у Клейнмихеля, Баландина, Комарова и Анрепа. В декабре я услыхал от последнего, что по возникшим вопросам о перестройках в Иерусалимском храме Государь посылает адмирала князя A. С. Меншикова в Константинополь, что об этом посольстве велено не разглашать и что, когда один из приближенных Государя сказал, что это посольство не есть ли преддверие войны, Государь ему отвечал, что он решительно не хочет войны, а кто думает иначе, то ему недруг и не может оставаться приближенным. Анреп просил меня не говорить об этом никому, так как он, конечно, желает оставаться генерал-адъютантом и полагает, что если Государь не желает войны, то и не будет.

Светлейший князь Александр Сергеевич Меншиков

Лит. с фотографии К. А. Бергнера // Портретная галерея русских деятелей. 1854–1865 / А. Э. Мюнстер. Т. 1: 100 портретов. СПб., 1865. Л. 53

Меншиков по дороге в Константинополь проехал через Москву в то время, когда я уже вернулся в этот город; я его видел у Закревского, с которым он до сего времени был не в ладах. Причину их неприязни рассказывали мне следующим образом. По возвращении Закревского в 1830 г. в Петербург из внутренних губерний России, – которые он объезжал, как министр внутренних дел, по случаю посетившей их холеры, – Государь был им недоволен, и Закревский решился просить об увольнении, но предварительно посоветовался со своим другом Меншиковым: просить ли только об увольнении от должности министра или вовсе от службы, т. е. и от звания финляндского генерал-губернатора, по которому Закревский получал значительное содержание. Меншиков насоветовал ему выказать вполне свое неудовольствие подачей просьбы о полной отставке, уверяя, что Закревский произведет этим эффект. По получении этой просьбы Закревского, он был уволен в чистую отставку, а Меншиков назначен на его место финляндским генерал-губернатором с оставлением в прежних должностях. Меншиков был очень богат, занимал место высшее, чем место финляндского генерал-губернатора, а все же надул Закревского{483}.