Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.

{В III главе «Моих воспоминаний» я говорил о круге моего знакомства в Москве; конечно, он} остался тем же. Из выбывших назову умершего М. Ф. Орлова, A. С. Цурикова и князя П. Н. Максутова, переехавших жить в свои деревни. Жена моя была очень рада переселению в Москву, где она нашла прежних своих приятельниц: Е. И. [Екатерину Ивановну] Вельяминову-Зернову, живущую со своею двоюродной сестрою А. Ф. [Анисьей Федоровной] Кологривовой, двух сестер В. П. [Варвару Петровну] Лугинину и Е. П. [Екатерину Петровну] Полуденскую, двух сестер A. С. [Анну Семеновну] и Е. С. [Елизавету Семеновну] Шеншиных, A. Н. [Александру Николаевну] Шубину, Н. Д. [Наталью Дмитриевну] Танееву{487} и других. Все они часто бывали у моей жены, и я рад был, что она вышла из того одиночества, в котором находилась в Петербурге. Некоторые зимы проводила в Москве со своим семейством сестра моей жены, графиня Л. Н. Толстая, но я продолжал не видаться с ее мужем {по причинам, изложенным в IV главе «Моих воспоминаний»}. Братья жены моей Валерий и Николай Левашовы также часто бывали в Москве.

Почти каждый день посещал нас старый мой друг А. И. [Алексей Иванович] Нарышкин. Я уже рассказывал, как он сильно любил меня и жену мою. Он жил близко от нас; мы часто виделись и с его женой, урожденной [Марией Сергеевной] Цуриковой, умной, но сварливою женщиною, и с его милыми детьми. Нарышкин, которого состояние было вполне расстроено винокуренным заводом, выстроенным им по совету его свояка С. В. Абазы, находился в самом критическом положении, и вся его жизнь зависела от жалованья, какое он получал в конторе московских откупов; я не знаю, чем его занимали на этой службе; у нас же его приход был приветствуем даже маленькой собачкой жены Лигией, которая, задолго до приезда Нарышкина, слышала шум его дрожек, бросалась на него и по входе его чрезвычайно ласкалась. В то время винные откупщики давали всем взятки, и от Нарышкина я узнал, что есть статья расхода на выдачу денег за получение воды из городских фонтанов. Я старался проследить, кому и за что дают эти деньги; оказалось, что по случаю значительного накопления, в особенности в весеннее время, бочек около фонтанов, они должны были весьма долго ожидать очереди для получения воды, а так как она требовалась для разсиропливания вина в огромном количестве, то бочкам винного откупа был отведен на Никольском фонтане особый кран, которым они пользовались преимущественно перед другими. Отменив это распоряжение, я указал, что в ночное время при фонтанах менее скопляется бочек, и потому откуп может пользоваться этим временем; очередь же в получении воды не должна быть нарушаема. Этим распоряжением были очень недовольны и распорядители откупа, и нижние чины, состоявшие при водопроводе. Относительно же того, участвовал ли заведующий существовавшим тогда водопроводом инженер штабс-капитан Загоскин в получении денег от откупа, я не мог дознаться по необходимости скрывать, что я о выдаче этих денег получил сведение от Нарышкина, чтобы не лишить его занимаемой им должности в откупе и затем последнего средства к существованию.

Наиболее замечательными лицами, с которыми я часто виделся в Москве, были П. Я. Чаадаев и граф A. А. Закревский. У первого собиралось в его маленьком флигеле на Новой Басманной, в доме Шульца, бывшем тестя моего Левашова, каждую неделю один раз большое общество из наиболее замечательных москвичей: A. С. [Алексея Степановича] Хомякова, братьев Киреевских, Аксаковых и многих других и из лиц, проезжавших через Москву, в том числе многих высокопоставленных в служебной иерархии. Собрания у него были по понедельникам не по вечерам, как прежде, а между двумя и пятью часами пополудни. Флигель, который он занимал, очень обветшал; его нельзя было исправить, потому что Чаадаев по своим привычкам не в состоянии был переехать хотя на несколько дней в другую квартиру, а переделки при нем были невозможны, так как комнат было мало, и каждая имела свое назначение; переменить же свой род жизни хотя бы на один день Чаадаев не мог. Видя, что скоро будет опасно жить в его флигеле, он обращался ко мне со словами:

– En qualité dʼami et dʼingénieur, vous devriez me conseiller le moyen de déménager[94].

Ho этот совет не был бы выполнен, а потому давать его было бесполезно; я просто в его отсутствие для летних прогулок приказал переделать печи, так чтобы он этого не замечал. {В III главе «Моих воспоминаний» я подробно говорил о Чаадаеве, а потому здесь более ничего не скажу о нем.}