Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.

По назначении в 1813 году Барклая снова главнокомандующим армией после смерти Кутузова, он не забыл преданности, выказанной ему Закревским, и вскоре произвел его в генерал-майоры, с назначением дежурным генералом армии и со званием генерал-адъютанта, которое давалось тогда весьма редко, так что генерал-адъютантов было всего девять человек. По возвращении наших армий в Россию, Закревский был назначен дежурным генералом Главного штаба Его Величества; в этой должности он привел дела по Инспекторскому департаменту в неслыханный до того времени порядок. Он был известен тем, что принадлежал к весьма незначительному числу людей, которые не поклонялись пред всемогущим временщиком Аракчеевым. Император Александр I сам заботился о его женитьбе на графине Толстой{496}, единственной наследнице весьма значительного имения, и, сверх упомянутой должности, назначил его финляндским военным генерал-губернатором{497}; этому месту присвоено значительное содержание. Император Николай I назначил его министром внутренних дел с оставлением финляндским военным генерал-губернатором. Я уже говорил о том, как в 1830 г. он оставил службу. До 1848 г. он занимался управлением значительных имений своей жены, но держал себя постоянно как равный со всеми высшими сановниками: графами Орловым, Клейнмихелем и т. п. Я был неоднократно свидетелем, что он в статском сюртуке входил в кабинет Клейнмихеля без доклада. Замужество его единственной дочери{498} за сына канцлера графа Нессельроде{499} поставило его вновь в сношение с Императором Нико лаем I, и с того времени поговаривали о вступлении Закревского в службу. В 1848 г., при начале холеры в Москве, боялись в ней беспорядков; находя необходимым иметь начальником столицы человека строгого и распорядительного, назначили Закревского московским военным генерал-губернатором, с возвращением ему звания генерал-адъютанта.

Закревский с самого появления своего в Москве начал деспотически обращаться со многими, произвольно налагал на богатых купцов денежные требования на общеполезные предметы, удалял из Москвы без суда всякого рода плутов, вмешивался в семейные дела для примирения мужей с женами и родителей с детьми. Он принимал два раза в неделю просителей и разбирал споры приходивших с жалобами; таковых было всегда множество, и, если кто из означенных лиц оказывался, по его мнению, виноватым, он обращался к Фомину^н, бывшему очень долго тверским частным приставом, – отцу Фоминых, инженеров путей сообщения, – восклицая особым тоном: «Фомин!» – причем делал особый жест рукою; {затем} Фомин препровождал указанное Закревским лицо в полицию. Одним словом, Закревский действовал, как хороший помещик в своем имении. Жители Москвы, привыкшие в продолжение нескольких десятков лет к гуманному и вежливому обращению генерал-губернаторов, были недовольны Закревским, но по прошествии некоторого времени начали замечать, что в нем много и хорошего. Его произвольные распоряжения и резкие выражения большею частью относились к людям бесчестным. Гостеприимство же, любезные отношения к большей части московского общества и скорый, а в большей части случаев и справедливый, разбор разных споров и столкновений изменили отношение к нему московских жителей. В Москве он принимал гостей каждый вечер; приглашал многих к своему обеду, который всегда был хорошо изготовлен; он давал большие балы на 500 и более человек и умел каждому сказать любезность. В с. Ивановском, где он жил летом, часто собирались к нему без приглашения по нескольку десятков гостей; он был всем рад, и никогда не было недостатка в кушаньях за столом. В день именин его жены, 23 июня, приезжало в Ивановское более ста гостей. Вообще он имел многое, что принадлежит только людям знатного рода, и нельзя было не удивляться, как и где он, без всякого образования, сумел все это приобрести. К нему постоянно приезжали гостить его прежние адъютанты и другие подчиненные, которые всегда вспоминали с особым удовольствием время, проведенное под его начальством; некоторые из них, сами люди богатые и в преклонных летах, приезжали из очень дальних своих имений, чтобы провести время с любимым ими прежним их начальником. Закревский также был хорош и с чиновниками особых поручений и адъютантами, состоявшими при нем, как при московском военном генерал-губернаторе.