Мои воспоминания. Том 2. 1842-1858 гг.

Княгиня Максутова, {о которой я неоднократно упоминал в «Моих воспоминаниях»}, овдовела в 1856 г. Будучи с 1833 г. дружна с моею женою, она, по приезде своем в Москву, очень часто ее навещала. Муж ее, вследствие разных неудачных опытов по хозяйству в своем маленьком пензенском имении, оставил ей одни долги, которые она считала обязанностью по возможности уплатить. Мария Павловна Сумарокова{602}, знавшая княгиню Максутову с малолетства, в виду бедственного ее положения, уговорила ее поступить в воспитательницы детей Великого Князя Константина Николаевича; {с этой целью} она скоро уехала в Петербург.

И. Д. Якушкин, двоюродный брат моей тещи{603}, был с нею очень дружен до ссылки его в Сибирь в 1826 г., и это чувство дружбы он перенес на любимую ее дочь, мою жену. В разговорах моих с Якушкиным я передавал ему о многих происшествиях минувшего царствования, и он неоднократно выражал радость тому, что прожил эти 30 лет в таком краю, в который не доходили вести о том гнете, какому Россия подвергалась во все это время. Хотя он, вместе с другими декабристами, был возвращен из Сибири с дарованием всех прежних прав, но, однако же, ему не было предоставлено права жить в столицах. Якушкин в 1858 г. уехал в тверское имение управлявшего Московской удельной конторой Николая Николаевича Толстого {604}. Сырость почвы этого имения подействовала на здоровье изгнанника; в следующем году испрошено было дозволение ему жить в Москве для излечения от болезни, но уже было поздно. В Москве первое время он чувствовал себя лучше и начал выезжать. Последний его выезд был к нам в Алексеевское; он, не застав меня дома, обедал у жены моей. Вскоре узнали мы об его кончине, и я проводил его смертные останки на Ваганьково кладбище. Из декабристов на похоронах был Матвей Муравьев-Апостол. Якушкин был человек весьма образованный, умный и добрый. Я мало говорю о Якушкине, так как сведения о нем можно иметь из его собственных записок, а также из записок других декабристов, {появившихся уже в большом числе и которых со временем, вероятно, появится еще больше}.

Из Алексеевского мы переехали на новую квартиру, которую я нанял в Леонтьевском переулке в доме{605} [Николая Соломоновича] Мартынова, убившего на дуэли знаменитого поэта Лермонтова. Прежняя моя квартира на Земляном валу, близ Самотецкого пруда, была в слишком отдаленной части города, так что проезд к некоторым из производившихся в Москве водопроводных работ был очень затруднителен; к тому же, в виду скорого открытия водоснабжения, мне необходимо было, для удобнейшего наблюдения за его действием, поселиться в центральной части города.

В 1857 г. я был избран в члены Московского общества сельского хозяйства, а в 1856 г. Русского географического общества. Я был очень удивлен получением диплома на звание члена последнего общества, за подписью его президента Великого Князя Константина Николаевича, так как я вовсе и не думал поступить в это общество. Вероятно, M. Н. Муравьев, бывший тогда вице-президентом общества, предложил меня в члены. В Московское же общество сельского хозяйства я был избран по предложению бывшего тогда вице-президентом этого общества С. П. [Сергея Павловича] Шипова, получившего на это предварительно мое согласие. Вскоре по вступлении моем в это общество открылась в нем вакансия начальника III (механического) отделения; по предложению С. П. Шипова я принял это место, не зная, что в этом отделении был помощник начальника, каковых не было в других отделениях, и именно профессор механики Ершов{606}, который высказал мне обиду в том, что его обошли, и намеревался оставить должность помощника. Когда же я объявил, что лучше же мне не принимать должности начальника отделения, чем ему оставлять должность, им занимаемую, он решился остаться. Конечно, он был сведущее меня по механике, и в особенности по механике сельскохозяйственной, которая мне вовсе не была знакома.

Причина же, что выбор в начальники отделения пал на меня, а не на Ершова, крайне смешна: он не принадлежал к аристократическому кругу, из которого постоянно избирались президент, вице-президент и начальники отделения Московского сельскохозяйственного общества. Сестра моя А. И. Викулина, во время получения мною диплома географического общества, была за границей; когда я уведомил ее о совершенно неожиданном получении этого диплома, она отвечала, что удивляется, как все русские ученые общества не избрали еще меня в свои члены; по ее любви ко мне она считала меня одним из достойнейших русских ученых.