Читаем Моя Богиня. Несентиментальный роман. Часть вторая (СИ) полностью

  - Ты это кого сейчас сволотой назвал, жидок вонючий?! Идиотом, к тому же, лапотником деревенским, чумазым! Да я тебя удавлю, сука, за такие слова! Башку твою откручу дурацкую и в окно выкину! - взорвался в свою очередь и Васька нешуточным гневом и злобой лютой, и тут же набросился на Жигинаса, схватил его руками за горло и сдавил так, что у Серёги кадык хрустнул и глаза на лоб от боли полезли, из которых слёзы потекли ручьями как из прохудившейся банки вода. Он бы испустил дух, скорее всего, через пару-тройку секунд задохнулся бы и умер, - если бы не товарищи, стоявшие в коридоре, которые дружно набросились на рассвирепевшего Ваську и оттащили его от зарвавшегося пацана, всем мiром потом успокоили.



  - Чего ты всё вяжешься-то к нему, Вась?! Сдался он тебе, доходяга очкастый! - долго уговаривали потом разошедшегося не на шутку Воронова все жильцы 20-го этажа, но больше всех - Меркуленко с Кремнёвым, конечно же, ближайшие к Жигинасу люди. - Серёга - нормальный пацан, компанейский, покладистый и не злобивый. Не курит, парень, не пьёт, в комнату срамных баб, как другие, по вечерам не водит. Жить с ним и ладить можно - поверь нам: четвёртый год уж с ним бок о бок живём, проблем и неприятностей не имеем.



  - Нормальный, нормальный! - зло отвечал на это Василий, недовольный, что его от обидчика оторвали, не позволили того задушить. - Этот жидок хитрожопый и лицемерный Вас когда-нибудь с потрохами обоих продаст - и не поморщится, не поперхнётся, падла! Продаст, а потом опять купит, но уже за меньшую цену. А потом опять продаст - гешефт на вас, м...даках, сделает. А вы всё его защищаете, всё нахваливаете наперебой! Такая уж это нация подлая и двуличная, поверьте, которая только торговать и воровать умеет, кровь из гоев пить. Попомните мои слова, парни, - да уже поздно будет!...



  - А с чего ты взял, что Жигинас - еврей? - дивились Васькиным словам Кремнёв с Меркуленко, таращась и переглядываясь. - Не похож он вроде бы на еврея-то. Мы ж его давно уже знаем, общаемся каждый день.



  - А вы на его рожу плутоватую поглядите, дурни! - негодовал Воронов. - В штаны к нему загляните тоже, снимите с него штаны! Тогда и поймёте всё, если, конечно, что-то понимать ещё можете, если доросли до того...





  21





  Не известно, как отнёсся Меркуленко к словам антисемита-Воронова, а Кремнёв не поверил тогда не на шутку разошедшемуся Василию - подумал, что тот чудит, возводит на неприятного и слабого человека напраслину: такое, порой, бывает с людьми, кем-то и чем-то озлобленными до предела... Однако ж последней университетской весной, до мельчайших подробностей вспомнив тот инцидент в коридоре башни и те пророческие слова товарища и однокашника из Владимира, он уже сильно засомневался в собственном неверии: когда Жигинас его так подло и цинично надул, действительно, Кокину с Казаковым почти что продал, своим кунакам кафедральным.



  Окончательную же точку с Серёгиным еврейским происхождением и корнями поставил сам Жигинас в лихие 1990-е годы - в пору буйства демократии и гласности на просторах бывшего СССР, - выдав в Интернет свою родословную в нескольких поколениях... И Кремнёв с удивлением из неё узнал, что все родственники Серёги по отцовской линии, оказывается, его деды, прадеды и прапрадеды, были ортодоксальными иудеями, которыми псевдо-хохол Жигинас дюже сильно гордился. И эту гордость свою выставлял напоказ - как собственную заслугу...





  Вот тогда-то Максим и вспомнил ещё раз Воронова Василия, убедился в правоте его слов, основанных на интуиции и Тайном Знании. И зауважал однокашника после этого куда больше даже, чем прежде, - за его недетскую прозорливость именно, расцветшую не по годам...







  Глава 11





  "Всё ритм и бег. Бесцельное стремленье!



  Но страшен миг, когда стремленья нет".



   И.А.Бунин





  1





  В начале марта-месяца, когда 5-курсник Кремнёв мысленно уже отсчитывал дни до конца учёбы и сильно грустил-печалился из-за этого, терял последние остатки бодрости и душевной силы, администрация Университета решила вдруг провести в общежитии Главного здания косметический ремонт жилых помещений. И начали тот ремонт с верхних этажей зон "Б" и "В", с 18-го по 15-й этаж включительно.



Перейти на страницу:

Похожие книги

Последнее отступление
Последнее отступление

Волны революции докатились до глухого сибирского села, взломали уклад «семейщины» — поселенцев-староверов, расшатали власть пастырей духовных. Но трудно врастает в жизнь новое. Уставщики и кулаки в селе, богатые буряты-скотоводы в улусе, меньшевики, эсеры, анархисты в городе плетут нити заговора, собирают враждебные Советам силы. Назревает гроза.Захар Кравцов, один из главных героев романа, сторонится «советчиков», линия жизни у него такая: «царей с трона пусть сковыривают политики, а мужик пусть землю пашет и не оглядывается, кто власть за себя забрал. Мужику все равно».Иначе думает его сын Артемка. Попав в самую гущу событий, он становится бойцом революции, закаленным в схватках с врагами. Революция временно отступает, гибнут многие ее храбрые и стойкие защитники. Но белогвардейцы не чувствуют себя победителями, ни штыком, ни плетью не утвердить им свою власть, когда люди поняли вкус свободы, когда даже такие, как Захар Кравцов, протягивают руки к оружию.

Исай Калистратович Калашников

Проза / Историческая проза / Роман, повесть / Роман