Моя чужая новая жизнь

— Я сам неплохо знаю русский и ненавязчиво проследил за работой вашей переводчицы, — изучающе посмотрел на меня Штейнбреннер.

«Неужели она нас снова обманывает?» — холодом обожгла мысль.

— Она действительно профессионал в своём деле. Единственное, что немного смущает, — её возраст. Девушка едва закончила школу. Вы не проясните мне эту загадку?

Чертыхаясь про себя на все лады, я попытался придумать приемлемый ответ. И тут вспомнил наших соседей. Герр Гиршман прожил в Союзе пару лет перед войной. Консультировал инженеров на танковом заводе, что-то вроде обмена опытом. Но главное — он пожелал, чтобы семья всё это время жила с ним. Помню Макс, когда вернулся, всё пытался научить нас русским ругательствам.

— Её отец какое-то время жил в Союзе. Разрабатывал новую модель танка, и Эрин почти год провела там же. Ходила в русскую школу…

Говорят же дурной пример заразителен. За всю жизнь я соврал раза три и то по мелочи. И уж конечно подумать не мог, что буду делать это, глядя в лицо штурмбаннфюреру СС. Не знаю, насколько я был убедителен, но сегодня снова нахожу его возле девчонки. Смотрит с отеческой заботой и «невинно» спрашивает:

— Безусловно желание поддержать отца похвально, фройляйн Майер, но я надеюсь, путешествие в Россию не помешало вам хранить верность традициям своей страны? Вы состоите в «Союзе немецких девушек»?

— Конечно, герр штурмбаннфюрер, — как-то не совсем уверенно она при этом выглядит.

Неужели действительно не посещала лекции? Это же обязательно для всех девушек. И Чарли, и Грета состояли в этой организации. Чарли нравилось постигать семейные ценности. Грета же хоть насмешливо фыркала, но не смела саботировать занятия.

— Что же будет после Третьего рейха? — коварно спросил Штейнбреннер.

— Тысячелетний Рейх будет существовать вечно, — простодушно улыбнулась Эрин, и я облегчённо выдохнул.

Может, я действительно предвзято отношусь к ней. Может, мы и уживёмся, если она будет тихо и незаметно сидеть в штабе и качественно выполнять свою работу.

А на следующий день относительное спокойствие разбилось вдребезги. Девчонка ворвалась в штаб с требованием запретить «Этот беспредел».

«Беспределом» имелось в виду действительно неподобающее поведение солдат. Оказывается, солдаты Штейнбреннера частенько устраивают посиделки и в добровольно-принудительном порядке приглашают русских девушек за неимением другой компании. Тут мне было нечего ей возразить. Подобные развлечения я под угрозой трибунала запретил в своей роте. Одно дело если кто-то по-тихому и без насилия удовлетворит… скажем так, потребность в женщине. Но я не позволю никому опускаться до откровенного насилия и позорить честь солдата Вермахта. Другое дело, что я не имею права командовать солдатами Штейнбреннера.

— Вам жаль этих примитивных крестьянок, фройляйн? — небрежно спросил он, пристально буравя её взглядом.

Эрин, не отводя взгляда, тихо ответила:

— Дело не в жалости, герр штурмбаннфюрер. Меня как девушку, воспитанную в традициях великой страны, оскорбляет то, что рядом со мной происходят подобные оргии.

Тот снисходительно кивнул и повернулся ко мне:

— Вы создали себе немало трудностей, герр лейтенант, когда взяли на службу это нежное создание. Фройляйн Майер ещё совсем ребёнок и вполне естественно, что её приводят в ужас некоторые моменты, согласитесь, неизбежные на войне.

Ну, не знаю, кому как. Я тоже не считаю нормальным насиловать женщин, будь они хоть трижды из побеждённых народов. Он легко поднялся и приобнял её за плечи:

— Думаю, нам с вами следует прислушаться к этому юному голосу морали и сделать солдатам внушение.

Мы пришли к избе, которую местный полицай приспособил под некое подобие кабака. Он же бордель по совместительству. Я оценил масштаб бедствия — русские девушки действительно не выглядели весёлыми или довольными, несмотря на то, что парни держались вроде бы прилично. Хотя судя по количеству бутылок — пустых и не очень — их никто не будет спрашивать, согласны они или нет удовлетворять толпу солдат. Я отметил, что из моих парней сидят только Шнайдер, Бартель и Хайе. — Расходитесь, уже поздно, — спокойно приказал я, игнорируя недовольные взгляды.

Надеюсь, желающих спорить со своим командиром нет? Дождавшись, пока они выйдут, задержал, напоминая.

— Мне повторить приказ об обращении с гражданским населением?

— Герр лейтенант, — пробасил Хайе. — Да мы и не нарушали его, у них тут такие гулянки проходят не первый раз. Ребята сказали, мы оказываем честь этим русским крестьянкам своим обществом.

— У ребят есть свой командир, — резко ответил я. — И что-то не видно, что бы девушки светились от счастья от такой чести.

Шнайдер молча проводил взглядом Эрин, которая уводила одну из девушек. Кажется, она живёт в её избе. Теперь понятно откуда ветер дует. Солдаты Штейнбреннера тоже потянулись на выход, мягко говоря, недовольные таким окончанием банкета. Штурмбаннфюрер остановился около меня и достал портсигар.