Моя чужая новая жизнь

— Пришлось сегодня пойти навстречу чувствам маленькой фройляйн, — добродушно усмехнулся он, вытаскивая сигарету. — Мои парни расстроены, но ничего. Это будет небольшим уроком не забывать, для чего мы все здесь.

— Да уж, не стоит забывать о чести и достоинстве, — я тоже полез за сигаретами.

— О, вы полагаете, мы будем церемониться с этими свиньями? — презрительно скривился он. — Эти убогие крестьянки — ненужный мусор под нашими ногами. Их можно лишь использовать по своему усмотрению, а затем отбросить в сторону. Я посоветовал своим парням вести себя чуть тише пока вы здесь.

Вот же лицемерная сволочь. Значит, как только мы уйдём снова будут издеваться над девушками? Но по крайней мере, мои солдаты будут вести себя пристойно. Уж за это я могу отвечать.

* * *

— Я получил письмо из дома. Мама пишет, что отец вступил в НСДАП.

Фридхельм кивает, словно это для него не новость. Впрочем, я знаю, что мать пишет и ему тоже и куда чаще чем мне. Я не ревную. Так уж повелось, что мы с ней стеной стоим между ним и отцом, защищая. Я не знаю почему, но он никогда не любил Фридхельма, а ведь он был всегда в общем-то послушным ребёнком. Я, например, шалил намного больше, но отец ограничивался лишь положенными нравоучениями, не более. А вот брат раздражал его даже если тихо сидел в нашей комнате, зачитываясь очередной книгой. «Нечего забивать голову романтической дурью и приключениями, лучше бы математику подтянул. Мужчина должен получить достойную профессию, а не витать в облаках, декламируя стишки». Поколотили в школе? «Сам виноват. Нужно больше уделять время физической подготовке, а не горбиться над книжками». Стал наконец-то допоздна гулять с друзьями? «Бери пример с брата и иди добровольцем на фронт, тогда может и с тебя будет толк». Я надеюсь, у нас с Чарли будут дети, и видит Бог, я буду любить их всех одинаково. Никогда мой сын или дочь не ощутит себя ненужным, нелюбимым ребёнком.

— А ещё радует, что с сентября бомбёжки прекратились.

— Если война продлится, то нас будут ещё не раз забрасывать бомбами англичане или русские, — пожимает плечами Фридхельм.

Мы практически не общаемся с той самой драки, и я его совсем не узнаю. Мой брат никогда не обижался на меня более чем на неделю.

— Чего такой мрачный?

Уже два дня Фридхельм отгораживается от меня очередной книгой и даже не смотрит в мою сторону. Причём обиделся по ему одному понятной причине. В этот раз мы даже не ссорились.

— Тебя кто-то обидел в школе? Или это отец?

Привычным жестом ерошу мягкие волосы, чуть растрёпывая, и чувствую, как брат упрямо выворачивается. Перехватываю напряжённо сжатые плечи и заглядываю в глаза, не обращая внимания на то, что он отводит взгляд.

— Фридхельм, я не потомственная гадалка. Если не расскажешь, что случилось, я не смогу тебе помочь.

— И чем же ты мне поможешь? — обиженно сопит он. — Хочешь сказать, ты не знал, что мне нравится Катрина? И не её ты уже неделю провожаешь из школы?

Чёрт, почему он не рассказал, что ему нравится эта девчонка? Самое смешное, что у меня и в мыслях не было ничего такого. Ну, проводил пару раз, и то потому что идти было в одну сторону.

— А почему ты сразу не поговорил со мной? Уже бы давно знал, что я с ней не встречаюсь, — Фридхельм смотрит недоверчиво, но хотя бы слушает меня. — И вообще ей, по-моему, нравится Отто из моего класса. Прости, малыш, но твои ровесницы обычно предпочитают парней постарше. Однажды и ты встретишь девушку, которая тебя полюбит. Всему своё время.Фридхельм молчит, но по его глазам я понимаю, что прощён. Наконец слышу тихое:

— У вас правда ничего не было?