Моя чужая новая жизнь

Мне ещё никогда не читали стихи под луной. По той причине, что с романтиками я обычно не связывалась. Долгие годы для меня эталоном мужика был сильный, чтобы никакого соплежуйства, этакий альфа-самец. Ну или, как вариант, плохой мальчик. Говорят, женщины подсознательно ищут мужчину по типажу своего отца. По крайней мере, так утверждал дедушка-Фрейд. Я же бежала, как от огня, если видела хотя бы одну черту характера, напоминающую моего папика. Альфа-самцы через какое-то время достали: кто неприкрытой тупостью, кто бешено-ревнивым темпераментом. Слава Богу, на совсем уж агрессора я не попадала. Но и с таким вот мечтательным рохлей я бы, наверное, тоже не стала мутить. Хотя что-то в этой всей сопливой романтике, наверное, есть. Сидеть вот как сейчас было вполне себе уютно. — Кто автор? — в принципе стихи как стихи, но вот в его исполнении звучало как-то лично что ли.

— Артур Рембо, — ответил Фридхельм.

Видимо, не самый известный автор, но опять же тут я полный профан. Привычный сарказм сейчас как-то совсем не в тему, и я мирно прокомментировала:

— Вроде ничего. Но я всё равно больше люблю чтиво посерьёзнее.

Я бы, наверное, примирилась с тем, что он крутится под ногами. Возненавидеть этого мальчишку, по-своему принципиального и неглупого у меня уже не получится. Это факт. Любви и дружбы не гарантирую, но общаться без мысленных проклятий на его задницу, пожалуй, бы смогла. Проблема была в том, что его дружба привлекала ко мне ненужное внимание. Сначала нас обоих высмеивали как бесполезных слабаков, но это ладно. Несмешно стало, когда я первый раз услышала недвусмысленный намёк насчёт нашей ну очень уж тесной дружбы.

* * *

Я бежала через густой лес среди толпы людей. Мужчины, девушки, подростки — мы пытались скрыться. Мышцы сводило от напряжения, а в груди саднило от нехватки воздуха. Страх липкой волной растекался в груди. Позади доносились выстрелы, шум моторов, выкрики немцев. Нас гнали к оврагу, поливая автоматной очередью. Крики, стоны, проклятия слились в неразборчивый гул. Я упала на землю, попыталась уползти и увидела, как немцы сбрасывали убитых в овраг. Миг — и грубые руки схватили мои ноги, потянули вниз. Сверху падали тела, и я задыхалась от тяжести. Паника не давала сделать толком ни одного вздоха, да и кричать тоже было страшно. Ведь я всё ещё жива, надо только выбраться из ямы…

— Карл, проснись, — чей-то знакомый голос выдернул меня из сонного марева.

Пытаясь в первые секунды понять, где я и что происходит, я недоверчиво разлепила глаза. Фридхельм осторожно тормошил меня, и я сразу же отпрянула назад, вжимаясь в подушку. Слава богу, я в надёжном коконе из одеяла.

— Это просто сон.

Я судорожно сглотнула — он же не трогал меня, да? Надеюсь, я не молола во сне чушь на русском? Вроде бы, никогда таким не страдала, но мало ли. Жизнь в постоянном стрессе и не до того могла довести.

— Что там случилось? — закопошился народ.

— Малышу Карлу, наверное, приснилось, что русские иваны пришли за ним, вон как разнылся, — насмешливо ответил Шнайдер.

Эта скотина при последнем расселении заняла койку в опасной близости к моей. А я даже поменяться ни с кем не могла — ведь спать посреди комнаты у всех на виду было ещё более худшим вариантом.

— Малыш сейчас вытрет сопли майкой Винтера и даст нам наконец-то поспать, да?

Я отвернулась, не обращая внимания на его слова, и натянула повыше одеяло. Не та ситуация, не то настроение что-то отвечать. Фридхельм всё ещё сидел, примостившись на краешке койки. Нехорошо поворачиваться задницей, вроде как, к своему другу, но я была сейчас зла и на него тоже. Спасибо, конечно, за то, что разбудил меня, но мне не нравилось, когда вот так нарушали мои границы. Ведь он грешил подобным уже далеко не первый раз.