Моя чужая новая жизнь

— Время вышло, — напомнила я, и почти одновременно она схватила находку.

— Монета!

— Ты специально этому училась? — не удержавшись, спросила я. — Но разве женщин принимают в стрелки?

— Давай договоримся сразу, никаких дурацких, а тем более личных вопросов. То, что мы обе женщины, не сделает нас подругами, мы слишком разные.

— И слава богу, — поморщилась я. — Я не собиралась набиваться к тебе в подруги, просто уже достало собачиться.

— Попробую объяснить, — вздохнула она. — Я считаю неправильным, что ты занимаешь не своё место. В армию должны приходить люди, которые любой ценой выгрызут победу для своей страны, а что ты? Стрелять не умеешь. Точнее не хочешь, ведь всему можно научиться. Возишься с детьми этих русских, подбираешь бродячих собак… Так и хочется спросить, для чего ты вообще приперлась на фронт?

В дверь тихо постучали.

— Эрин, ты здесь? — Фридхельм вежливо кивнул Катарине.

— Я уже иду, — поднялась я.

— Хотя да, спрашивать глупо, — усмехнулась она.

— И что спрашивается тебе мешает? — бросила я напоследок.

Я в очередной раз озадачилась, с кем бы её зашипперить. Баба-то красивая. Может, потому и злющая, что хронический недоебит. Хотя, может, запросто выбрать кого-то из орды своих восторженных поклонников. Ей нужен кто-то такой же напрочь отмороженный, как она сама. Файгль? Он бы, может, и не против, несмотря на оставшуюся в Берлине жёнушку, но что-то у них не срослось. Кто там ещё у нас брутально-суровый мужик? Вилли… Может, не совсем брутальный, но отмороженный точно. Впрочем нет, во-первых, честь и совесть не позволят ему замутить служебный романчик. Во-вторых, пусть лучше с Чарли разберётся. К тому же насколько я знаю, он терпеть не может, когда его тычут носом, указывая на косяки, а эта дамочка уже не раз прошлась катком сарказма по его самолюбию, намекая, что из него никудышний командир. Кто там ещё остался? Разве что Кребс. Простой как валенок мужик и высокомерная «ледяная принцесса». А может… и может.

— Рени, пойдём скорее! — Каспер бесцеремонно подхватил меня за локоть.

— Что там у вас случилось? — я отбросила недокуренную сигарету.

— Сейчас сама увидишь, — усмехнутся он. — Шнайдер поспорил с этой дамочкой, что прострелит банку тушёнки с расстояния двести метров.

— И что с того? Она-то может попасть и с большего.

— Она — да, а вот Шнайдер собирается стрелять из обычной винтовки.

Интересно будет посмотреть. Неужто прошлая зима его не научила, что спорить с женщиной — весьма опасная затея?

— И на что они поспорили?

— На поцелуй.

Ой, дура-а-ак… Как пить дать проиграет. Мы успели как раз к началу шоу. Не обращая внимания на шуточки, Шнайдер долго тщательно прицеливался. Сто пудово промажет же. Я не знаю, насколько должно быть реальным расстояние для такой маленькой мишени, но подозреваю, что намного меньше.

— Ну, что там?

Бартель стартанул к дереву, проверяя результат. Да ладно, неужто попал?

— Фрау Катарина? — Шнайдер с довольной лыбой продемонстрировал ей пробитую банку.

Вот это я понимаю снайперская выдержка. Фрау невозмутимо кивнула и шагнула к нему. Как по мне, я бы попыталась съехать. Чмокнула бы его в щёку или там формально, если они, конечно, не оговаривали этот вопрос заранее. Но она засосала его самым что ни на есть горячим французским поцелуем, а затем резко отстранилась и, оглядев наши обалдевшие моськи, ледяным тоном отчеканила:

— Можете расходиться, представление закончено. И да, не пытайтесь подкатывать ко мне с аналогичными предложениями. Споров, пари, соревнований по стрельбе больше не будет.

Парни расходиться не спешили. Кто-то поздравил Шнайдера с победой, на что этот павлин самодовольно ответил:

— Рано пока поздравлять, но я добьюсь её.

— Я бы на твоём месте не была так уверена.

В конце концов, я тоже женщина и могу отличить, когда кокетничают, изображая неприступную принцессу, а когда бабе реально на хрен не сдались отношения.

— Ты всегда так говоришь, — отмахнулся Шнайдер. — Не надоело?

— Говорю, потому что знаю. Класть она хотела на вас всех, у неё на уме одно — сколько ещё русских нужно завалить до победы.

— Ну, если вы такие подруги, посоветуй как её можно расположить, — неожиданно попросил он.

— Подруги это слишком громко сказано, — поморщилась я, вспомнив наш последний разговор. — Просто я хорошо знаю такой типаж. Фрау «железные трусы». Вряд ли тебе что-то светит, кроме этого случайного поцелуя.

— Я люблю трудные цели, — усмехнулся он, а я отвела взгляд, вспомнив один «чудный летний вечер».

— Тогда тебе надо выяснить, есть ли у неё слабое место, — пробормотала я.

— Они есть у всех.

Вот насчёт неё я сомневаюсь. Вряд ли такая может чего-то бояться. Судя по всему, друзей и близких у неё тоже нет. Практически Зимний солдат — фем версия. Не удивлюсь, если однажды она зигнет «Хайль Гидра!»

— Ну-ну, удачи.

— Да чёрта с два она ему даст, — пробормотала я, увидев, как Катарина, в очередной раз отбрив все предложения выпить после ужина, гордо уплыла из столовки.

Фридхельм бросил на меня быстрый взгляд.

— С каких пор тебя беспокоит личная жизнь Шнайдера? — спросил он, когда мы вернулись в комнату.