Моя чужая новая жизнь

— Я говорила герру Ягеру, что абсолютно не амбициозна. Мне достаточно того, что я помогаю своей стране и счастлива быть рядом со своим мужем. Смею надеяться, что, когда война закончится, я смогу выполнить свою главную задачу — родить для страны крепких сыновей, — сколько пафоса, аж противно, но мне не привыкать. — Но подозреваю, что, попади я подразделение разведки, не смогу так быстро оставить службу. К тому же, там нужны и другие навыки помимо знания языка, а я ими не обладаю.

Файгль едва заметно кивнул, а Штауффенберг расплылся в улыбке а-ля «добрый дядюшка».

— Приятно видеть, что вы рассуждаете как и положено истинной арийке. Скромность, патриотизм и женственность, — генерал сентиментально вздохнул. — Моя дочь закончила курсы медсестёр, тоже хотела отправиться на фронт, чтобы быть ближе к своему супругу, но в последний момент узнала, что ждёт ребёнка. Я тоже склонен считать, что подарить супругу наследника — главная задача женщины. Так что придётся отказать оберст-лейтенанту, — усмехнулся он.

Я подавила порыв спросить, а это точно в его компетенции? В смысле, Ягер не будет настаивать, подключать более весомые связи? Хотя, думаю, нет, не настолько я ценный экземпляр, чтобы объявить охоту на уровне высокопоставленных вояк.

Далее мне вежливо сообщили, что у них будет планёрка и моё присутствие на ней необязательно. Так что весь день я свободна, могу гулять в своё удовольствие, а вечером намечается банкет. Класс. Погулять, значит. Спасибо, но нет. Прошлый раз отбил всякую охоту, а то ещё опять нарвусь на какого-нибудь штурмбаннфюрера. Я поёжилась, вспомнив незабвенного Штейнбреннера. Спустившись во двор, я заметила Шнайдера, который словно Цербер сторожил нашу машину.

— Есть сигарета? У меня закончились.

«Мне бы твои проблемы», — подумала я, протянув ему пачку.

Меня только сейчас шандарахнуло осознанием, что Ягер продолжает под меня копать. Будем надеяться, мои кривляния перед генералом зря не пройдут.

— Долго вы ещё? — хмуро спросил Шнайдер.

— А я почем знаю? — я лениво затянулась, вдыхая дым. — Сейчас у них какие-то переговоры, потом, вроде, в кабак собрались.

Глядя на его мрачную физиономию, я почувствовала безотчётную тревогу.

— А в чём дело?

— Да не нравится мне этот налёт, — пробормотал он. — Как бы русские не устроили нам очередную подлянку.

— Не нагнетай, — поморщилась я. — Русские постоянно устраивают нам подлянки. Пойду пройдусь. Тебе что-нибудь купить?

— Сигарет.

Вот не хотела же идти, а придётся. Всю душу разбередил своими предчувствиями. Хотя в городе было не лучше. Оборванные, зашуганные жители, выбитые стёкла в домах и заколоченные двери, повсюду снуют солдаты. При мне один из них остановил молодую женщину и знаками приказал ей снять пальто, воротник которого украшал роскошный лисий мех. В такие моменты я каждый раз малодушно чувствовала, что рада тому, что додумалась притворяться. Я бы не выдержала издевательств и унижений. Рано или поздно всё-таки подалась в партизаны, и всё бы кончилось тем, что меня грохнули бы с изощренной жестокостью эсэсманы.

Вернувшись, я скромно уселась в фойе бывшего дома культуры, где располагался сейчас городской штаб. Молоденький солдатик любезно притащил мне кофе, сообщив, что совещание скоро закончится. Я вытащила зеркальце, чтобы проверить, не размазались ли стрелки, и освежила помаду. Мрачное настроение — не повод выглядеть зачуханной чучундрой.

— Эрин, вы готовы? — Файгль вышел из кабинета довольный, как котяра, которому нежданчиком перепала сосиска.

— Конечно.

Опять придётся улыбаться так, что моська вот-вот треснет, и нести пафосную ересь для генерала. Хоть ужин перепал роскошный. Жареная картошка, бифштекс, спаржа, естественно, консервированная. Ну и разумеется, шампанское. Я правда особо не налегала. Компания не та, чтобы расслабляться.

— Потанцуем?

Файгль — то есть конечно же Мартин, — уже изрядно принявший на грудь, видимо, решил сегодня выполнить полную программу развлечений. Альтернатива у меня была не особо радужная — рассказывать по сто пятьсотому разу свою подкорректированную биографию Штауффенбергу, так что я с готовностью поднялась.

— С удовольствием.

— Рад, что вы снова улыбаетесь, Эрин, — неожиданно сказал он. — Мы все тогда переживали за вас.

— Жизнь продолжается.

Смотрю, шампанское дало по шарам не только ему. Я готова была его расцеловать за своевременную помощь. Когда-то я считала его расчётливой, хладнокровной гадиной, но всё познаётся в сравнении.

— Не могу не сказать, как я вам благодарна за помощь. Я попала в довольно затруднительное положение с предложением герра Ягера.

— Я не склонен разбрасываться своими людьми, — в его голосе мелькнули стальные ноты. — К тому же, Эрин, вам и так досталось на фронте, вас хочется защищать…

Так-так, надеюсь, его сентиментальность не включает в себя поцелуйчики в укромных уголках ресторана? Мне же ещё с ним назад ехать. К счастью, у музыкантов наступил антракт, и мы вернулись за столик. Генерал отошёл поприветствовать кого-то из знакомых, а Файгль придвинулся ближе: