Моя деревня

— Да полно вам, девки! Ведь еще не свадьба!

К и с е л е в. А это ничего! Хошь поцеловаться, танкист, — целуйся! Чай, не чужая, а жена твоя… будущая. Целуй ее, распрекрасную! Горько!

Г о л о с а. Горько!

Мать утирает умильные слезы, а Кузьма, встав вместе с Катюшей, застыл в долгом поцелуе.

З а т е м н е н и е.

ВТОРАЯ СЦЕНА

Ночь. Та же изба. Возле печи стол. Горит настольная лампа. Воет зимний ветер. Охает на печи больная  м а т ь. Над лежанкой висит люлька. К у з ь м а  чертит чертеж. Временами отрывается и качает люльку. Младенец плачет.

К у з ь м а. Не плачь, доченька, не плачь, Ларочка. Вот сейчас придет мама, даст тебе поесть. Придет братик Васенька, он тебя полялькает. Не плачь, моя маленькая… папке еще немного осталось, еще один узел начертим — и готова система подачи воды на ферму… И не таскать мамке ту воду на руках. Мамань, а мамань! Худо вам, что ли?

Г о л о с  м а т е р и. Да ладно, сынок… Мне, видать, теперь не полегшает… Я чего тебе, Кузенька, сказать хотела… Если со мной что произойдет… А к тому идет…

К у з ь м а. Да что вы, маманя…

Г о л о с  м а т е р и. Ты не перебивай… А то мне трудно говорить-то… Ты вот что… Катюшу не обижай. Деток береги. А жену тебе бог послал очень добрую, береги ее пуще глаза… И к вину не пристращайся… Не надо… Вот сейчас мужчины пьют, за геройство это почитают, а ты умней будь… От вина все беды в дом идут.

К у з ь м а. Да я ж, маманя…

Г о л о с  м а т е р и. Знаю. Знаю. Не пьешь. Но ведь помаленьку и втянут… Кузенька. Уж ты будь самостоятельным — не поддавайся.

К у з ь м а. Это будьте спокойны, маманя. Этот грех ко мне не пристанет.

Г о л о с  м а т е р и. Ну и слава богу…

Бухнула дверь. Вместе с морозным паром в хату входит закутанная по самые глаза  К а т ю ш а  и ведет за руку  с ы н а — мальчика лет шести-семи.

К у з ь м а. Ну что?

К а т ю ш а (раздевая сына). Уехал в район доктор.

Г о л о с  м а т е р и. Ну и бог с ним. Мне навроде полегше стало. Я сосну малость…

К а т ю ш а. Васенька! Залезь на лежанку, покачай Ларочку.

Сама раздевается. Мальчик лезет на лежанку, качает в полутьме младенца. Кузьма чертит.

А на ферме… О господи!.. Скотина стынет… Солома вся, почитай, извелась… А у тебя-то как?

Кузьма еще несколько мгновений молчит, а потом положил линейку с карандашом и с облегчением вздохнул.

К у з ь м а. Все готово. Вот от пруда маленьким движком приводим в действие насос, подаем в этот чан, а оттуда она самотеком идет в коровник. Просто и лихо!

К а т ю ш а. Ой, Кузьма! Ну и светлая у тебя голова! Вот доярки тебе спасибо скажут.

К у з ь м а. Да что ты, моя хорошая! Да за что?

Входит с торбой в руках  К и с е л е в.

К и с е л е в. Ну, как наш заказ, инвалид?

К у з ь м а. Вот, принимай. Готово!

К и с е л е в (снимает полушубок, подходит). Вот это молодец, Кузьма! Ай да молодец! Ну, в таком случае… Как положено. (Ставит на стол бутылку.)

К у з ь м а. Это ни к чему, Николай. Я ж не за водку работаю.

К и с е л е в. Нет, так уж положено, Кузьма Петрович! И ты уж заведенных порядков не ломай. Катюша! А ну-ка дай, чего не жалко…

Катюша смотрит на мужа. Кузьма махнул безнадежно рукой. Катя собирает на стол.

К у з ь м а. Да мне вроде многовато…

К и с е л е в. Тебе можно. А у меня желудок больной, так я просто за компанию с тобой. Ну?

Выпили. Катюша осуждающе смотрит на Киселева.

Ты чего, Катя?

К а т ю ш а. И что вам за радость, Николай Иваныч, непьющего человека накачивать?

К у з ь м а. Ладно тебе, Катя! Ну, раз так полагается. Ты лучше присаживайся к нам да давай за компанию. А?

К а т ю ш а. Я хоть борща, что ли, подам.

З а т е м н е н и е.

ТРЕТЬЯ СЦЕНА

Вечер. Дом Черновых. К а т я  за швейной машинкой шьет платье. Входит  К у з ь м а. Заметно, что он выпил. Катя долго и горько смотрит на него.

К а т я. Кузя! Опять выпил?

К у з ь м а. И не говори. Грешен.