Моя доисторическая семья. Генетический детектив

Некоторые идеи Марии Гимбутас сегодня или считаются спекулятивными, или их ошибочность доказана. Но по многим пунктам время начинает работать на нее. Раньше – со Второй мировой войны до 1990-х годов – очень немногие археологи считали, что миграция имела хоть какое-нибудь значение для развития Европы. Такие идеи назывались бранным словом «миграционизм». Главенствовало представление, что человеческие общины способны были развиваться собственными силами, и приносить новшества со стороны не требовалось.

Но, как я уже писала выше, новые ДНК-исследования ясно показывают: миграция имела огромное значение для развития Европы.

* * *

Едва ли можно считать совпадением, что Мария Гимбутас явилась именно из Литвы. Она выросла на сказках о лесных жителях. Няни рассказывали ей о существах, в которых сами искренне верили. Отец и мать Марии были врачами и интересовались этнографией и историей Литвы. В дом, где она росла, часто приходили народные музыканты и сказители. Став взрослой, Мария овладела несколькими индоевропейскими языками – немецким, английским и русским, хотя понимала и некоторые другие славянские языки. Но ее родным языком был литовский.

Из всех индоевропейских языков, на которых говорят сейчас в мире, литовский – самый древний. К тому же Литва последней из стран Европы приняла христианство – на практике это произошло лишь в XVI веке. А среди простых крестьян народные дохристианские верования держались еще долго после принятия христианства. В XIX – начале XX века по деревням ходили ревностные собиратели народных песен и сказок. Таков был царивший в то время дух национального романтизма. Подобное происходило во многих других странах, в частности в Германии.

Такая страсть к «исконному» европейскому наследию оказалась не такой уж безобидной. Она шла в комплекте с представлением о расах, самым губительным образом реализованным в идеях Холокоста. Но благодаря работе этнографов сегодня у нас есть великое множество индоевропейских сказок и народных песен, которые могут изучать современные ученые.

Современные индоевропейские языки можно сравнивать с церковнославянским, с древними ведическими текстами на санскрите и с сохранившимися текстами на других, ныне мертвых, индоевропейских языках. Благодаря этим элементам можно реконструировать не только язык, на котором могли говорить первые индоевропейцы, но и их образ жизни и картину мира.

Например, у них явно были быки, колесо и повозки. Во многих современных индоевропейских языках слово со значением «колесо» восходит к праиндоевропейскому корню. Также реконструированы праиндоевропейские формы для слов со значением «бык», «(колесная) ось», соха.

Ученые потратили немало усилий, чтобы понять, какие животные и сельскохозяйственные растения встречались в ареале распространения праиндоевропейского языка до того, как он распался на языковые группы – италийскую, германскую, славянскую, балтийскую, кельтскую, индо-иранскую и другие. Так они пытаются определить, в каком биотопе появился и развивался язык. Ученые обнаружили и диких животных: бобров, выдр, рысей и медведей, – и домашних: быка, корову, барана, овцу, ягненка, свинью и поросенка. Лошадь там тоже есть. Судя по реконструкции, это слово было схоже с латинским «equus» – лошадь.

Сложности возникают с прагерманскими словами со значением «лосось» и «бук»: и у того, и у другого учеными реконструированы праиндоевропейские корни. Однако ни лососи, ни буки в степи не водятся. Но ученые, исповедующие степную теорию, пытаются объяснить это тем, что первоначально название могло применяться к другим рыбам, обитающим в степных реках, и к другим породам деревьев.

Гораздо более четко прослеживается происхождение слова «мед», которое есть в разных современных индоевропейских языках и которое обозначает либо мед, который производят пчелы, либо содержащий алкоголь напиток на основе меда, либо и то, и другое вместе. Напиток, кстати, судя по всему, играл важную роль на пирах и в обрядах древних индоевропейцев. Тот факт, что в Сибири дикие пчелы практически не распространены, говорит в пользу версии о том, что первые индоевропейцы были родом из европейских степей.

Ареал проживания первых индоевропейцев можно попытаться очертить через те заимствованные слова, которые вошли в язык на заре его существования. Так можно определить, кем были ближайшие соседи.

Оказывается, соседний язык, повлиявший на ранний индоевропейский больше всего, – это ранний вариант финно-угорского, точнее, праязык, который позднее развился в финский, эстонский, саамский и венгерский.

Словарный запас в каждом из этих языков отчетливо показывает, что финно-угры жили в лесистых районах далеко на севере, тогда как индоевропейцы населяли южные степи. Лингвисты видят возможность влияния со стороны семитских языков – древних родственников современных арабского, иврита и арамейского.