Моя дорогая Ада

Пока его холодная, умелая рука двигалась у меня внутри, я представляла утреннее небо над нашим домом в Берлине, как мать толкается с круглым животом в гостиной, украшая окна к Рождеству. Я рефлекторно вздрогнула. Понятия не имею, что он щупал, но было больно.

– Когда у вас последний раз было сношение?

Я впервые слышала это слово.

– Ну… Думаю, примерно… Три месяца назад.

Он снял перчатки и выбросил в мусорное ведро.

– Можете одеваться.

Он подошел к столу и что-то записал.

– Что?..

Продолжить я не смогла. Внезапно мне стало все равно, насколько он странный, нравится он мне или нет. Его ответ был равносилен божьему приговору. Теперь моя судьба оказалась в его руках. Жизнь или смерть. Зачем я поперлась на чертову ярмарку? Почему связалась с этим идиотом, этой мерзкой свиньей? Нет, я виновата сама. Почему я не осталась с Францем? Куда он исчез?

– Что теперь делать?

Он протянул мне небольшую пластиковую кружку.

– Иди в туалет и собери в эту кружку немного мочи. Желательно в середине процесса. Потом у нас два варианта: иммунологическое ХГЧ-тестирование, если они остались в запасе, либо старый добрый лягушачий тест, если у фармацевта есть живой материал.

Казалось, мой растерянный вид его веселит.

– ХГЧ-тест – новейшее достижение науки, но, как я сказал, не все международные научные стандарты соответствуют реальному социализму. Поэтому иногда мы возвращаемся к испытанному методу лягушачьего теста. Только представьте: животному вводится женская моча, и восемнадцать часов спустя мы получаем результат: если самка откладывает икру, вы беременны, если нет – наоборот. Счастье или несчастье, как и всюду в жизни, здесь лишь вопрос перспективы. С самцами еще быстрее – если через два часа после инъекции они производят сперму, результат считается положительным. Но для достоверного результата необходимо использование особого материала из Африки, так называемой когтистой лягушки, и он не всегда доступен в нашей республике – тем более животные пригодны лишь две недели. В экстренных случаях остаются только местные морские лягушки или самые обыкновенные прудовые лягушки, в крайнем случае подойдет и древесная. В целом, дело не слишком отличается от строительства небольшой дачки: нужно довольствоваться тем, что есть под рукой, а остальное зависит от сноровки или, в нашем случае, диагностического опыта. В этом плане я осмелюсь сделать первый прогноз. – Он сделал короткую паузу и глубоко вздохнул. – Госпожа Ноль, по-моему, вы беременны.

Я глянула на него с отчаянием, и он положил руку мне на плечо.

– А теперь для начала отправляйтесь в туалет, и все пойдет своим социалистическим чередом.

Я ошарашенно встала и поплелась к двери.

– По коридору, последняя дверь направо.

Три часа спустя у дедушки зазвонил телефон. Самец прудовой лягушки решил мою судьбу.

В библиотеке

В нашей семье квартиру моего деда называли библиотекой. Если мне казалось, что по сравнению с другими семьями я живу в доме, полном книг, то у него они заменяли несущие стены, лежали и стояли на столах и стульях, на полу и на полках, хотя, по его уверениям, здесь даже близко не было так много томов, как в прежней коллекции, сгоревшей у него на глазах во время одной из тяжелейших воздушных атак на Берлин незадолго до конца войны, в феврале 1945-го.

– Тогда мне захотелось умереть, но в Лейпциге лежала беспомощная, беременная тобой Сала. – Он провел рукой по кожаному переплету «Мыслей» Блеза Паскаля, прежде чем отложить их в сторону.

– И я все же побежал в бомбоубежище.

Он сунул нос в раскрытую книгу и глубоко вдохнул. Потом протянул ее мне.

– Попробуй.

Я недоверчиво понюхала старую бумагу.

– Так пахнут мечты.

Я посмотрела ему в глаза.

– Они всегда выживают.

– Что бы ни случилось?

– Да.

– А если мечтателя убьют?

– Его мечта сохранится навечно.

– Даже если он мечтал неправильно?

– Неправильные мечты? – Он хихикнул. – Разве такое возможно?

Он поднялся по лестнице, вытащил книгу, перелистал ее и протянул мне.

– Я там подчеркнул, читай вслух, без голоса это лишь буквы на старой бумаге.

– «Коль ты не можешь вспомнить безрассудств,

Что совершать заставила любовь,

Ты не любил»[31].

Я не знала, что делать с этими словами – из моих уст они звучали грязно и пусто.

– Могу я остаться подольше?

– Сколько захочешь.