Моя дорогая попаданка

По лицу маркиза скользнула тень, глаза на миг вспыхнули звездами и Жене показалось, что успела заметить в них ревность – совсем непривычное свойство для маркиза, который всегда получает, что хочет.

Он обхватил ладонями ее лицо, испачкав щеку багровым и приблизился так, что почти коснулся губами.

– Он жив, моя дорогая. И все они. И даже сушеная вобла, как ты называешь леди Лакруа, тоже жива.

Женя попыталась скрыть облегчение, но видимо оно оказалось слишком сильным и очевидным. Лицо маркиза потемнело, она коротко коснулся губами ее губ, а Женя слабо улыбнулась. Она не вынесла бы, если с маркизом что-то случилось бы. Но мыль, что Лесли Адерли, вообще-то добрый, хоть и слишком уверенный в своей правоте юноша, мог погибнуть, приводила в ужас. Он был первым, кто помог ей в этом диком, едва оправившемся от средневековья мире. И она искренне желала ему добра.

– Не ревнуй, – тихо сказала Женя.

Маркиза бросил на нее слишком быстрый взгляд и произнес, глядя за дом, где скрылась фермерша:

– Я? К кому? К Лесли? Тебе показалось, моя дорогая. Где мой конь?

Женя улыбнулась, но не стала спорить.

– Как тебе удалось?.. – спросила она.

И маркиз, все еще высматривая Лилибет, вкратце рассказал, как едва тени донесли ему, что она в безопасности несется поперек седла в строну Ландского леса, он призвал тени. Как они в миг развязали его и набросились на констеблей, поднимая их в воздух и забрасывая на самые верхушки колонн, откуда без посторонней помощи не спуститься. Как Луиза Лакруа грозилась ему святой инквизицией и сожжением на костре, если он сию же минуту не прекратит. Как она оказалась верхом на бледной служанке, которая вообще-то призрак и живет вместе с остальными мертвыми в доме уже две сотни лет. Она истерически верещала, а лорд Адерли вскинув шпагу и с воинственным криком ринулся на него, успев зацепить бок. Они боролись, маркиз успевал направлять тени, отбиваться от констеблей и Лесли Адерли, который словно обезумел – кидался на него с яростью, достойной льва. В конце концов, маркизу удалось выбраться на порог и собрать тени со всех углов дома.

– Но я не уверен, что Лесли остановится, – закончил он. – У него был такой вид, словно я причина всех его страданий и он готов на все, лишь бы поквитаться со мной. Так что нужно торопиться.

Они оба посмотрели на солнце, большая часть которого уже скрылась за горизонтом. В этот же момент из-за дома Лилибет вывела коня, черного, с мерцающими, как у Джека МакФэйна глазами.

– Спасибо, Лилибет, – сказал маркиз и подвел Женю к жеребцу. – Позволь помочь тебе. Должен заметить, твой способ ездить верхом не самый удобный.

– Это был мой первый раз, – смутившись заметила Женя.

– Люблю быть первым, – усмехнулся лорд Фэйн и подсадил ее.

Через мгновение маркиз оказался позади нее, и Женя прижалась к нему спиной, чувствуя тепло, ставшее родным за такой короткий период. Потом он ухватился за поводья, и она оказалась в его объятиях. Раздался короткий свист, конь заржал и сорвался с места.

В этот раз Женя уже не боялась вывалиться даже не смотря на то, что жеребец несся так, что перед глазами все замелькало, а ее подкидывало сильнее, чем в экипаже. Но она каким-то чудом надежно приклеилась спиной к груди маркиза.

– Не бойся, моя дорогая, – в шуме ветра раздался тихий голос над ухом, – Обещаю, я не дам тебя в обиду.

От этих слов в груди разлилось тепло, стало спокойно и умиротворенно, словно она не мчится сейчас на необузданном жеребце, а нежится в кресле-качалке. Женя не заметила, как они оказались на перекрестке трех дорог. В этот самый момент последний солнечный луч погас, и мир накрыли густые сумерки. Лес, что теперь совсем недалеко, превратился в черную полоску, откуда-то потянуло сыростью, где-то крикнул сыч.

Конь тревожно переступил копытами, фыркая и выпуская из ноздрей пар, а Женя спросила опасливо:

– Ты уверен, что это здесь?

Она не видела, но почувствовала, как маркиз кивнул.

– Только тут есть перекресток трех путей.

Женя хотела еще спросить об этом месте, но неожиданно со стороны леса послышался скрип. Этот скрип явно принадлежал давно несмазанной телеге, которая на своем веку повидала много дорог.

– Что это? – испуганно спросила Женя и теснее прижалась к маркизу.

– Смотри, – только сказал он и кивнул в сторону леса.

Скрип все нарастал. Через несколько мгновений из темноты деревьев показался огонек, а еще спустя некоторое время Женя рассмотрела, что этот огонек принадлежит фонарю на длинном шесте. Тот воткнут куда-то в козлы телеги, которая покачивается на кочках. Правит телегой сгорбленная фигура в балахоне. Лица не видно. Лошадь какого-то серого цвета идет плавно, с глухим стуком переставляя копыта. От экипажа веет холодом и чем-то жутким.

По коже прокатился озноб. Женя поежилась и потерла плечи.

– И нам придется ехать с ним? – тревожно спросила она.

– Не бойся, моя дорогая, – сказал маркиз, сползая с лошади и кривясь потому, что бок продолжает кровоточить. – Это самый спокойный извозчик из всех, кого я знаю.

– Надеюсь на это, – недоверчиво произнесла Женя.