Моя дорогая Роза

– Такие! Пора тебе принять решение и вести себя серьезно! – в голосе Розы послышалась горечь. – А то получается так! Сейчас ты держишь меня за руку, а уже в следующую минуту начинаешь живописать мне все достоинства своей драгоценной Сесилии. Признаешься в вечной любви и тут же, с глубоким сожалением, сообщаешь о том, что твои чувства ко мне – это чудовищная ошибка, и только. Говоришь, что между нами возможна только дружба, а сам горюешь, что не оказался на месте Теда. Так нечестно, Фрейзер! – Роза стремительно вскочила с кресла и подошла к буфету, где стояла бутылка с вином. – Сейчас я точно знаю свое место. Ты сам указал мне его. И на этом месте я желаю оставаться и впредь. Отныне будет так: ты здесь внизу, на диване, я наверху, у себя в спальне. Так мы и станем сожительствовать с тобой, как друзья, пока длится наша совместная работа ради папы. Хотела бы предложить тебе большее, но извини! Не могу! Все ушло… И ты приложил к этому руку в первую очередь. Сейчас я хочу лишь одного. Чтобы все оставили меня в покое. Сердцу тоже нужен отдых.

Фрейзер молча откинулся на спинку дивана. Два пунцово-красных пятна проступили на его щеках.

– Роза! Я не хотел расстраивать тебя, – промямлил он виноватым голосом после короткой паузы.

– Спокойной ночи! – отрезала Роза и, несмотря на ранний час – едва минуло девять часов вечера, – подхватила свой бокал с вином и направилась к себе. – Увидимся утром!

Роза поднялась уже на последнюю ступеньку лестницы, когда Фрейзер снова окликнул ее.

– Роза! Ради всего святого, прости меня!

– Ради всего святого! – печально повторила она, чувствуя, как улетучивается ее злость на него. – Понимаю!

19

– Как настроение? – поинтересовалась у отца Роза две недели спустя. Джон уже потихоньку стал подниматься с постели, стараясь проводить большую часть дня вместе с ними. Правда, он сильно исхудал, еще больше поседел и осунулся, но все же бодрился из последних сил. – Сегодня вечером вернисаж. Волнуешься?

– Трясусь, как осиновый лист! – коротко констатировал Джон. – Не могу передать словами!

– Я тоже волнуюсь! – вмешалась в разговор Мэдди, нетерпеливо подпрыгивая то на одной ноге, то на другой. – Я, может быть, волнуюсь больше вас всех! Потому что Фрейзер пообещал мне какой-то сюрприз, который он приготовил специально для меня. И сейчас я страшно переживаю. Все думаю, какой такой сюрприз меня ждет. Может, он купил телевизор мне в спальню? Было бы очень даже неплохо! Или айпод!

– Не угадала! Ни то ни другое! – подал голос Фрейзер, спускаясь вниз по лестнице с полотенцем на шее. Волосы у него были еще влажными после душа. Несмотря на то что их отношения с Розой оставались по-прежнему немного натянутыми, Фрейзер сдержал свое слово и переехал к ним, в Грозовой дом. Сейчас он руководил бизнесом, преимущественно с помощью компьютера. В своих поползновениях на дом старого художника он зашел так далеко, что, к неудовольствию Джона, действительно купил себе новый диван-кровать и даже установил беспроводной Интернет, как уже не раз грозился сделать в былые времена.

– Он прослужил мне всего лишь пятнадцать лет, – сокрушался Джон, когда старый диван вынесли из дома и оттащили его на какое-то время в мастерскую. – Он, кстати, достался мне вместе с этим домом. Так сказать, по наследству. Диван принадлежал одной из прежних владелиц дома. Бедняжка якобы даже скончалась на этом диване за пятнадцать лет до того, как он перешел ко мне. И представьте себе, все эти годы никто не жаловался, что он весь в ямах и буграх и на нем невозможно спать.

– Может быть, потому эта тетя и умерла, что на нем стало невозможно спать, – рассудительно заметила Мэдди. – Ямки и бугры ее убили.

– Это – временная перестановка, – заверил Джона Фрейзер. – Как только мы решим все дела, я верну ваше драгоценное наследство, имеющее столь богатую историю, на прежнее место, а свой новый диван заберу с собой. Кстати, в ближайшее время мне нужно будет заняться поисками подходящего жилья. Судя по всему, Сесилия после нашего разрыва решила оставить квартиру за собой. Я не стал возражать. Квартиру мы арендовали, она не является моей собственностью. Единственное неудобство – это то, что я на данный момент оказался бездомным. Можно, конечно, поселиться в моем офисе непосредственно в самой галерее, но это не совсем удобно.

Фрейзер устал до предела. Помимо дистанционного управления своим бизнесом, он постоянно мотался в Эдинбург и обратно, самолично проследил за отправкой работ Джона, предназначенных для выставки, причем сделал все так, что Роза так и не увидела эти картины. Фрейзер по достоинству оценил ее решимость не нарушать слово, данное ею отцу. Она сможет познакомиться с этими работами только на выставке.