Моя идеальная

— Девятый этаж, Настя! — рычу сквозь сжатые зубы, не поднимая век, и даже голоса не повышаю, но ощущаю, как вибрирует матрац, когда она вздрагивает от тяжелого тембра и жёстких нот в моём тоне.

— Я же осторожно, Тём. Я не собиралась в окно вылезать и так нормально доставала. Просто хотела всё идеально сделать. — щебечет, пока я мысленно пересчитываю ей позвонки.

— Нахуй мне твоё идеально, если ты, блядь, сорвёшься!? — рявкаю несдержанно и, подрываясь, хватаю её за локти.

Утыкаюсь лбом в её лоб и такой бешенной яростью обдаю, что Настя вся сжимается и опускает голову, закрывая глаза. Учитывая то, что волосы заколоты и за ними спрятаться не удаётся, вырывает из моей хватки руки и начинает заваливаться назад, забыв о том, что сидит на самом, сука, краю кровати. Мгновенно перехватываю поперёк тела и прижимаю к себе. По её телу летит мелкая дрожь, в то время как у меня все внутренности спазмами скручивает.

— Ты, блядь, даже на кровати удержаться не можешь, а в окно, сука, лезешь! Что ты, твою мать, блядь, вытворяешь? — разрезаю злобным рычанием ей прямо в ухо.

Она снова коротко вздрагивает и делает попытку вырваться.

— Отпусти меня, Артём! Пусти! — срывается на повышенные, когда понимает, что ей это не удаётся. — Да отпусти ты, блядь, уже!

Если в ход идут маты, то она либо злая, либо до чёртиков напуганная. А учитывая мой тон и взбешённое выражение лица и глаз, то скорее второе. Хотя и первый вариант окончательно не отбрасываю. Перебарываю в себе весь грёбанный страх, всю злость, всю ярость и мягко толкаюсь к её телу. Веду ладонями вниз по спине и выдыхаю на сиплых интонациях:

— Прости, маленькая. Я не хотел кричать, но, блядь, чуть инфаркт не заработал, когда увидел, как ты в это ебаное окно лезешь. Если тебе так надо, то я сам его помою. И все остальные окна тоже. Только не плачь. — добавляю шёпотом, когда чувствую горячую влагу на плече. — Я не хотел психовать, Насть, но я, блядь, так испугался, что чуть на месте не сдох. Я не могу потерять тебя. Не могу…

— Извини, Тём. — пищит в шею и обнимает, пропуская свои руки под моими. — Я не подумала, что ты можешь так испугаться. Я правда не собиралась вылазить за раму, помыла бы, куда дотянусь, а остальное тебя попросила бы сделать.

— Врёшь, Насть.

Она отрывает голову и смотрит в глаза. Устанавливаем контакт. Вижу насквозь.

— Не вру.

— Ты даже с одеялом помощи не попросила. — отбиваю злее, чем планировал.

Любимая тоже сжимает челюсти.

— Зато со шкафом попросила! — шипит и, пользуясь тем, что я ослабил хватку, спрыгивает с постели и вылетает из спальни, швыряя в меня тряпку, которую всё это время зажимала, и слова:

— Тогда сам и мой!

— М-да, блядь, — озвучиваю свои мысли злосчастному окну, — вот и первая бытовая ссора.

Поднимаюсь на ноги и прислушиваюсь к звукам, но ничего не улавливаю. Тихо передвигаюсь по комнатам, пока не замечаю свою разъярённую ведьму. Она с такой злостью полирует поверхность телевизора, что он скоро треснет под её напором. Делаю шаг к ней, но она его слышит, оборачивается и прибивает таким взбешённым взглядом, что я, сука, застываю на месте. Настя демонстративно достаёт из кармана наушники и, вставляя в уши, врубает музыку и отворачивается, продолжая терзать ни в чём неповинную плазму.

Заебись, блядь. Просто, мать вашу, аут.

Чувствую, как снова начинаю закипать и чтобы не накалять до бела, иду и мою это грёбанное окно. А потом ещё и на кухне.

Пиздец, сука. До чего эта проклятая ведьма меня довела?

Слышу шум пылесоса и топаю обратно в ванную, чтобы наконец с ней покончить. Настрой слетел к хуям, ещё когда Настю на комоде увидел, поэтому делаю всё на отъебись. Как ни стараюсь остыть, ни хрена не выходит. Уже не просто со злостью, а с неадекватным бешенством вытряхиваю и корзины такую гору белья, которую туда только ногами затрамбовать можно было. Начинаю разгребать её, как сверху падают носки и пара футболок. Поднимаю голову и собираюсь было высказать всё, что я о её грёбанной обиде думаю, как Настя садится напротив меня на пол и начинает сортировать вещи.

— Тём, а светлые джинсы к джинсам класть или к светлым вещам? — тарахтит как ни в чём не бывало.

Смотрю на её лицо и вижу долбанные мозговъебательные ямочки. И я, блядь, догоняю, что её отпустило, как и меня, стоило ей приземлиться рядом, но мы просто не знали, как сделать первый шаг. И моя девочка пошла мне навстречу раньше, чем я был готов расстаться со своей злостью на её глупый поступок и необоснованную обиду. Ладно, блядь, признаю, вполне себе обоснованную.

Зеркалю её улыбку и накрываю пальцы, сжимающие эти самые джинсы, которые стали ниточкой к нашему примирению.

— Извини меня, Насть, но я реально испугался, когда увидел тебя там. Не должен был ни орать, ни срываться. Это нервное.

— И ты извини, Артём. Я не подумала об этом. Я бы, наверное, тоже испугалась, если бы увидела, как ты вылезаешь в окно на девятом этаже.

— В чистое окно. — ухмыляюсь с такой гордостью, будто кубок мира по какому-нибудь виду спорта выиграл.

— Я видела. И… — выдыхает и опускает глаза. — Прости, Тём. Я повела себя как истеричка.