Моя любимая дура

Мы поднялись на второй этаж и оказались в небольшой комнатушке с выбеленными стенами и потолком, круглым столом у окна и двумя железными койками. Идеальный порядок в сочетании со старыми, почти ветхими предметами обихода создавал впечатление, что мы находились в доме-музее какого-то местного писателя или политического деятеля. Лера поинтересовалась у хозяйки ужином и душем и ненадолго исчезла. Некоторое время я сидел за столом, уставившись в черное окно, в котором тускло отражался человек с темным усталым лицом, в рваном малоразмерном свитере. Из-за двери до меня доносился приглушенный голос Леры. Она с кем-то говорила по мобильному телефону, и я подумал, что с ребенком, ибо ее фразы изобиловали уменьшительно-ласкательными формами, и весь разговор состоял преимущественно из вопросов: покушал ли, согрелся ли, не болит ли головушка, положил ли носки на батарею, чтобы просушить…

Старушка принесла нам холодную баранину с хреном, лепешку, соленые огурцы и литровую банку домашнего сухого вина. Я ел без аппетита. Меня знобило, и комната-музей угнетала казенщиной. Лера без умолку болтала про склоны, про четвертую очередь, где столичная оторва с помощью ратрака наскребла совершенно чумной биг-эйр, и завтра она попытается отжечь на нем какой-нибудь головокружительный пируэт… Я смотрел на тонкие пальцы Леры, которые разламывали волокнистую баранину, и ловил себя на том, что несколько раз терял чувство реальности, принимая девушку за Ирину. Когда-то мы с Ириной отдыхали в похожих горах и жили теми же заботами, которые сейчас с головой поглотили Леру. Как судьба может быть жестока! Где сейчас Ирина? Почему ее место заняла эта самоуверенная, упивающаяся жизнью девица, сотканная, как мне угадывалось, из лжи, недомолвок и тайн?

Я находился в тюрьме, в маленькой холодной камере, и надсмотрщиком у меня была милая девушка с плоским ротиком, чуть закругленным на кончике носом, чуть выпуклым лбом, с плавным овалом подбородка – ни одной заостренной детали на лице! Милая комнатная собачка! Но в характере угадываются острые лезвия и тонкие спицы… Она мне не нравилась. Мне вообще никто не мог понравиться, пока Ирине было плохо.

– Ты не засиделась? – спросил я. – Твой парень, наверное, уже волнуется.

– А я ему только что звонила, – тотчас ответила девушка, запивая баранину вином. Мы пили его из кофейных чашек. – Он сказал, чтобы я оставалась здесь, а не блуждала в потемках.

– Лучше я тебя провожу.

Лера отставила чашку, промокнула губы салфеткой и с едва заметной иронией спросила:

– А я тебе так сильно мешаю? Или ты, может быть, боишься ревности моего парня?

Я встал из-за стола. Пусть думает что хочет. А я устал. Я смертельно

устал. Я хочу выспаться, чтобы завтра с новыми силами двигать себя к своей высокой цели.

Я снял с себя свитер, окончательно разорвав его по шву, и рухнул на кровать поверх одеяла. Ничего не понимать, пытаясь понять все, – каторжная работа. Своему врагу не пожелаю.

Глава 23 ВАУ!

Я открыл глаза, увидел ослепительный солнечный свет и вскочил с кровати, будто на ней устроили собрание ежики. Сколько же я проспал? Бежали бесценные минуты нового дня, а я неподвижно лежал, блаженно сопя в подушку. Дела, важнее которых нет, столпились надо мной, как просители у кабинета толстокожего чиновника. Я по своей сути – человек с обостренным биологическим ритмом. Рассвет для меня всегда означает команду «Подъем!». Я могу гулять с друзьями всю ночь, с рассветом прийти домой, лечь в постель, но заснуть мне все равно не удастся. Сколько раз пробовал – без толку. С тех пор даже не пытаюсь прикорнуть с восходом солнца. Но что же случилось с моими биологическими часами здесь, в горах? Хроническая усталость? Или вино, которое я вчера пил, обладает особыми свойствами?

Леры не было. Ее кровать аккуратно застелена, настолько аккуратно, что появляется сомнение: а ночевала ли она здесь? На столе, как фигуры на шахматном поле перед началом игры, выставлены чашка, сахарница, турка с теплым молоком и несколько бутербродов, завернутых в пищевую пленку. Красиво подано! И комментарий на цветном плотном листочке, украшенном вензелями (наверняка из органайзера выдернула): «Кофе на плите. Извини, если костюм окажется чуть великоват. Я пыталась измерить твой рост и талию, когда ты спал, но спал в такой позе, что возможны огрехи. Я на вышке. Свидимся! Лера».

Я спустился во двор, там же растер тело снегом, затем умылся из ведра ледяной водой, остатки которой вылил себе на голову. Вот теперь я окончательно проснулся, и мозги работают на полных оборотах!