Моя любимая Эми. История о том, как я дважды потеряла свою дочь

Как обычно, я больше переживала за других. «Я в порядке, вы как?» – спрашивала я. Как и Эми, я не могла думать о своих проблемах. Когда дети улетают из гнездышка, ты не перестаешь быть их мамой. Поэтому, когда меня навестили Эми и Алекс, я старалась их успокоить. Только любовь к детям заставляла меня жить – наверное, такова человеческая природа. Я волновалась лишь за них, и знаю, что Эми и Алекс очень болезненно переживали ухудшение моего здоровья. «Пожалуйста, скажи, что ты будешь в порядке, мам», – сказала Эми, смотря мне в глаза. Алекс позже рассказал мне, что они оба очень испугались моей болезни и не могли с ней смириться, потому что им было слишком сложно на все это смотреть. Это объясняет их подавленный вид, с которым они сидели у моей больничной койки. «Все будет хорошо», – сказала я Эми в тот вечер, не зная, какое будущее меня ждет. Я не знаю и сейчас.

В конце мая мне не удалось присоединиться к Эми на церемонии награждения премии Ivor Novello. Эта награда была для нее особенной. Ей не удалось победить на BRIT парой месяцев ранее, но эта церемония была другой. Статуэтку Ivor Novello дают за выдающиеся навыки в сочинении песен, а не за количество проданных пластинок, а Эми многие годы работала над своей техникой стихосложения и воспринимала эту статуэтку как настоящую музыкальную награду.

Церемония проходила в отеле «Гросвенор Хаус» на Парк-Лэйн, и Эми заявила, что не особо рассчитывает на победу. Ее дебютный альбом вышел всего семь месяцев назад, и в категории «Лучшая современная песня» ему предстояло выстоять против мегазвезд вроде Кайли Миноуг. Тем вечером от Эми не было никаких вестей, но утром пятницы в мою дверь позвонили. В квартиру зашла Эми. Она доехала до Барнета по Северной линии и теперь стояла передо мной в джинсах и футболке.

«Ну… как все прошло?» – спросила ее я, не зная, радоваться или сочувствовать.

«Я выиграла, мам!» – усмехнулась она.

«Это потрясающе, Эми! – я обняла ее. – Ну, каково это? Где она?»

Она расстегнула свою сумку через плечо, порылась в куче косметики и блокнотах и вытащила бронзовую статуэтку.

«Вот она, – произнесла Эми, протягивая награду. – Это для тебя».

Она весила тонну.

Я отчетливо помню ту минуту и берегу память о ней. Ту награду Эми принесла ее полная независимость, но она не забыла, через что мы прошли вместе. Где-то в глубине души она была благодарна за все школы, что я для нее искала, за все прослушивания, посещения ее выступлений и за простую поддержку. Я слепо верила в Эми, и сейчас мне безумно больно осознавать, что ей не удалось выиграть в битве, победы в которой я желала ей больше всего, – в битве за жизнь.

Помимо побед 2004 год запомнился моей семье и плохими новостями. В начале зимы мне позвонил Митчелл и спросил, могут ли он и его сестра Мелоди прийти поговорить. Я сразу почуяла неладное и боялась, что дело в Синтии. Пока я училась и привыкала жить со своим диагнозом, Синтия тоже проходила различные медицинские обследования. Всю свою жизнь она была заядлым курильщиком – это было слышно по ее голосу, – и последствия наконец настигли ее. Ей диагностировали рак легких, прогноз был неутешительным.

Мне было очень грустно. Всем нам. Синтия была опорой в жизни Эми, а для меня она была путеводной звездой – я не могла представить мир без нее. Она была не только моей свекровью, но и подругой – духовной связующей между мной и моим прошлым, моими детьми, моей семьей. Митчелл был ошарашен новостью, хоть и пытался это скрыть. Синтия была его поддержкой, и в детстве она дала ему все.

Синтия так и не показала своих настоящих эмоций – она была сильной женщиной. Вместо этого она пыталась быть рациональной. Она сразу же бросила курить. Я даже ходила с ней в специальный центр, где ей давали советы по контролю над болезнью. Она сохраняла позитивный настрой, и мне казалось, что в душе она была рада своей приближающейся кончине.

Все наши мысли сразу обратились к Эми и Алексу. Что за год у них выдался! Мне только что поставили угрожающий жизни диагноз, теперь заболела Синтия. Будущее стало туманным. Мы не рассказывали детям всю правду о болезни Синтии, но они уже были взрослыми и расстроились не меньше нашего.

Муж Синтии Ларри умер несколько лет назад. Я сидела у его постели, когда он ушел. Теперь, когда Синтия сражалась с раком в одиночку, Алекс решил переехать к ней, чтобы помогать, но вскоре угасание родной бабушки стало для него невыносимым. Эми приняла новость в своем стиле. Она расстроилась, когда Митчелл рассказал ей, но старалась оставаться хладнокровной. Я боялась, что эти семейные потрясения внесут еще больше нестабильности в жизнь детей.

К счастью, Митчелл и Эми сближались, хотя теперь Эми могла позволить себе полную самостоятельность. Я радовалась, что он все больше и больше присутствовал в ее жизни и они могли проводить время вместе. Мы с Синтией были центром поддержки Эми, и инстинктивно, будучи девочкой, она считала нас примерами для подражания.