Моя любимая жертва

Его подвесили чуть поодаль от остальных платьев на отдельную вешалку перед пустующими кабинками, и выглядело оно без тела своей новой хозяйки неприглядно обвисшим и будто брошенным в угол чьей-то жестокой рукой на произвол судьбы. Через какое-то время его должны проверить на наличие незамеченных дефектов, потом убрать паром случайно образовавшиеся на многослойной юбке складки, ну, а потом осторожно упаковать в большой кожаный мешок с логотипом магазина. После чего его отправят курьером по нужному адресу, где оно и станет дожидаться своего звёздного часа, схожего с короткой, но весьма яркой жизнью бабочки-однодневки.

Хотел ли я в эти минуты, чтобы с ним произошло именно то, что и должно было произойти в ближайшее время?

Откровенно говоря, немного затрудняюсь с ответом. На деле, мне было всё равно. Его участь волновала меня куда меньше, чем осознание того факта, что ещё несколько минут назад оно облегало женское живое тело, соприкасаясь с его кожей и вбирая в себя его обособленные ароматы. Именно этим оно меня сейчас и манило, как мощнейшим магнитом. Именно поэтому я не сумел не поддаться данному соблазну, не подойти к нему, не прикоснуться кончиками пальцев к прозрачному лифу с белой объёмной вышивкой из неживых цветов, и… не вдохнуть исходящее от него амбре из смешанных запахов, в которых так чётко прослеживался Твой, вместе с твоими любимыми духами…

– П-простите, сэр? Но это платье уже выкуплено. Если вы ищите что-то в подобном стиле, я могу вам порекомендовать…

– Не стоит… Не утруждайтесь. Я уже ухожу. То, что я искал – уже давно нашёл…

Глава 3

Его привезли где-то ближе к вечеру. Анна повесила его на дверцу шкафа в одной из гостевых комнат второго этажа их немаленькой квартирки на Бруклин-Хайтс, в которую Эдвард клятвенно пообещал не заходить, пока платье не перевезут в дом его родителей за пару дней до начала свадебного торжества. Хотя тебе было как-то всё равно, увидит ли его Эд до венчания или нет. В подобные приметы ты перестала верить уже давно. А сейчас… Сейчас ты едва ли понимала, что делаешь и что испытываешь в действительности, когда смотришь на эту восхитительную красоту, лишённую ценной практичности и какого-либо смысла в повседневной жизни. И то, что оно стоило двенадцать тысяч долларов, никак не желало убеждать тебя в том, что это его истинная цена, и она обязана приводить твой разум в состояние блаженного экстаза.

Только никакого экстаза не было и в помине. Его не было ни пару месяцев назад, ни сейчас. И едва ли он появится через ту же неделю перед брачным алтарём.

– Энн, ты где?..

Приглушённый голос Эдварда вывел тебя из прострации и пустого, почти неосознанного созерцания рукотворной красоты. Глаза мазнули по зеркалу дверцы шкафчика, зацепившись за чей-то размытый образ-отражение, стоявшего в дальнем углу комнаты «человека».

Анна тут же панически дёрнулась, резко обернувшись, но так и не успев закричать. Крик по ходу просто застрял где-то в горле, а ей пришлось убедиться в ближайшие секунды, что лицо, обрамлённое чёрной копной волос – всего лишь часть большой чёрно-белой фотографии, купленной ею и Эдом пару лет назад на блошином рынке как раз для оформления интерьера данной комнаты. Видимо, виной всему её редкие посещения этого места.

Правда, легче почему-то не стало. Поскольку в памяти тут же всплыл схожий случай, произошедший с ней не так давно этим же днём. Да, в свадебном салоне. Когда ей показалось, что она увидела в отражении одного из зеркал мужское лицо и высокую фигуру. Тогда она тоже не сумела закричать, как и поверить впоследствии, что ей всё привиделось. Одно дело, когда в людных местах постоянно ищешь во встречных прохожих знакомые черты конкретного человека и другое, когда не просто его видишь, но и чувствуешь воздействие его близости. Его треклятую токсичность, схожую с мощным радиационным излучением. Или же не менее сводящие с ума чувства, которые всегда испытывала рядом и испытываешь по сей день, как только позволяешь ему просыпаться в твоей памяти.

А этот пробирающий до костного мозга озноб, от которого она начинала дрожать буквально при одной только мысли о его истинном источнике? Как будто секунду назад она ощутила его неминуемое приближение за своей спиной…

– Я… я тут, Эд! Наверху! Распаковываю платье.

– Из салона? Его уже привезли?

– Да! Ездили сегодня с Селестой на последнюю примерку.

– Тогда я туда не захожу. Жду тебя внизу, в гостиной.

– Хорошо!.. Сейчас спущусь.

Энн снова посмотрела в зеркальную дверцу, по центру которого висело безумно дорогое подвенечное платье и снова не испытала к нему никакого приятного волнения. Разум до сих пор не желал воспринимать эту данность, как за свершившийся факт, или же воспринимал её как-то иначе. Без радости, без тайного довольства… Без ничего. Более того, она так же прекрасно сейчас понимала, что если выйдет отсюда, то едва ли потом захочет вернуться вновь. А само платье так и будет здесь висеть, пока за ним не приедут опять. Одинокое, брошенное, почти уже забытое…