Моя мама сошла с ума. Книга для взрослых, чьи родители вдруг стали детьми

Мама возбуждена. Все время ходит по комнате, пьет воду, бесконечно кипятит чайник, наливает кипяченую воду в бутылочки, не понимая, что есть фильтр для воды. Есть отказывается, говорит, что уже ела. Ни мне, ни детям не удается ее накормить. Проверять некогда. Впихнуть бы в нее лекарство, потому что снова и снова:

– А кто мне это прописал?!

– Уморить меня хотите!

– А сама что таблетки не пьешь! Сама и пей!

Пью вместе с ней. Показываю свои витамины:

– Видишь, мамочка! Это мне врач лекарства назначил. Я свои таблетки пью!

Картинно глотаю пилюлю, запивая водой.

– А теперь ты.

Смотрит как на врага, но глотает. Фух! Можно выдохнуть до вечера, до нового приема лекарств и новой порции странностей.

Один день мама рассказывает мне, что внуки приводили друзей и те ночевали здесь на полу. Другой раз уже внукам объясняет, что она здесь в гостях, а приходили хозяева, что-то искали.

Раз от раза становится всё более очевидно, что оставлять ее одну, как прежде, больше невозможно. В этот раз мама провела одна три дня во время поездки отца в Ростовскую область, а всего через два дня после его госпитализации снова осталась одна.

И такую маму и бабушку мы видим впервые. То ли накопилась растерянность от пребывания в одиночестве, то ли стресс, то ли просто мы впервые видим ее каждый день в состоянии, в котором отец, возможно, видел ее раньше, только нам не рассказывал, то ли всё вместе… Но становится понятно, что так больше продолжаться не может. Нужно что-то экстренно предпринимать. Как только прооперируют отца.

Отца оперируют, и я еду в реанимацию в больницу в Царицыно, когда звонит дочка: ей только что позвонила бабушка, она испугана, плачет, причитает, что по дому кто-то ходит. Каким чудом мама сумела найти записанный в каком-то блокноте и набрать номер мобильного телефона внучки? Почему ее номер, а не мой, на который она обычно звонила, когда «теряла» отца?

Когда дочка добегает до их дома, бабушка стоит на лестничной клетке около лифта с открытой дверью. В состоянии паники. Дочка заводит бабушку домой, разговаривает, успокаивает, объясняет, что никого в квартире нет. И когда бабушка немного приходит в себя, возвращается на работу, закрыв входную дверь на замок, который нельзя открыть изнутри.

Вечером, когда из больницы приезжаю я, мать спокойна и почти благодушна. Будто ничего днем и не было.

А наутро всё начинается опять: про «сволочей», которые «здесь ходят», про отца, который только что вышел…

Невролог, которой я дозваниваюсь, выслушав описание состояния мамы, отвечает:

– Это вам уже к психиатру!

И я опускаю мобильный, забыв нажать на кнопку «отбой».

Да, я знаю, что это стереотипы.

Да, я знаю, что мы должны думать о сути, а не о названиях. Но мы выросли в обществе, где слово «психушка» было ругательным. И страшным. В обществе, где психические заболевания считались постыдным диагнозом. В обществе, где под разными предлогами в психушки запирали инакомыслящих – от первого российского узника совести Матвея Дмитриева-Мамонова, о котором я писала в своем романе «Колодец в небо», до «политически неблагонадежных» времен застоя… В обществе, где вызвать врача-психиатра к своей матери было чем-то вроде признания в собственной неполноценности. Психические заболевания у нас в обществе не признавали. Их стыдились. И скрывали.

«Сдала родную мать в психушку!» Так и стоит в ушах некий гул коллективного бессознательного большой и не очень здоровой страны.

Вызвать психиатра к матери нужно решиться как на… я даже не знаю на что.

И, быть может, я бы не решилась. Искала бы другого невролога.

Если бы не случилась та пятница. Точно «черная».

Что делать?

• Не пропускать тревожных симптомов! Особенно если вы точно понимаете, что ничего из того, что рассказывает ваш близкий, не было и быть не могло. Не уверены – проверяйте.

• Не списывать всё на «просто старость» и «просто развитие болезни»!

• Понимать, что галлюцинации – это серьезный повод обратиться к психиатру. Пока не поздно.

• Не бояться слова «психиатр». Бояться нужно не слова, а поведения ваших близких без внимательного наблюдения и назначенного лечения.

@моя_история

Юлия Баева, село Диканька

Вот думаю…

Может, правда?

Как советуют мои подруги, перевести мою маму на двухразовое питание?..

Опять очень плохо ест…

Когда только начала давать таблетки, снижающие уровень агрессии и тревожности, у нее и аппетит восстановился!

Но хватило ее на пару недель…

Щек нет, попы, извините, нет…

Мне-то, конечно, куда проще ее сажать, поднимать, укладывать в этом вот облегченном варианте, но это же не есть здраво?

То у нее были любимые блюда. И обязательное первое на обед.

Сейчас она равно игнорирует всё…

А за бортом – туман.

Вот только что!:)

Убедила себя не заморачиваться и радоваться тому, что мама ест!

И на ужин понесла ей взблендернутую солянку, нежно ею когда-то любимую:)

Маринованные помидоры.

Вафельки и йогурт, который делаю сама. Вернее, мультиварка делает. С таблЭткой в этом самом йогурте!:)

Мама съела ровно одну ложку солянки.

Сразу отставила в сторону.

Ест помидоры вприкуску с вафлями!