Моя мама сошла с ума. Книга для взрослых, чьи родители вдруг стали детьми

Когда бабушка была еще более-менее здорова, она много раз повторяла: «Сдайте меня в дом престарелых!» И много говорила про эвтаназию: «Был бы укол». Я как родственник не могу гипотетически говорить про другого человека, даже про бабушку. Могу говорить только про себя – я бы хотел, чтобы мне сделали эвтаназию в такой ситуации. Но решиться на эвтаназию близкого, даже если был бы такой закон, невозможно. Сейчас у моей мамы страх, что она так же ляжет тяжелой ношей на мою шею.

Эта болезнь – страшный недуг, она, как дементор в «Гарри Потере», высасывает душу, тебя стирают ластиком. И нужно следовать принципу Пирогова – спасать того, кого можно спасти, то есть себя. И это не значит, что ты делаешь хуже своему родственнику! Ты так сделаешь для него только лучше.

Я хочу, чтобы все, кто прочитает эту фразу, меня правильно поняли: если у вас есть возможность заранее обсудить всё с родителями, старшими родственниками и договориться, что вы их отправите в хорошее заведение, то лучше вы больше поработаете, заработаете на хороший уход, но сохраните себя, организовав достойный уход близкому человеку.

Ольга В., телепродюсер, Москва

Мой папа – моряк, штурман, всю жизнь отработал на торговом флоте, под советским флагом обошел весь мир. Никогда не жаловался на здоровье, зимой ходил на лыжах в Терлецком парке, летом подолгу гулял в этом парке с мамой и вообще предпочитал ходить пешком, «движение – жизнь».

Зимой 2010 года родители сыграли золотую свадьбу. На праздник собрались все друзья и родственники, мама с папой, нарядные и красивые, приехали в ресторан на лимузине. После поздравлений мой семидесятидвухлетний папа взял микрофон и спел песню для мамы про березку и старый клен, это было очень трогательно.

Летом этого же года у мамы в поездке случился инсульт. Отказала речь, она с трудом передвигалась. И тогда отец повел себя очень странно. Он не повез ее в больницу, не вызвал скорую, даже не взял такси, а посадил на маршрутку, довез к родственникам и оставил под присмотром сестры. Мы никак не могли объяснить его поведение. Мы тогда еще не знали, что так начинается деменция. Первый признак деменции – эмоциональная черствость. Человек отстраняется от проблем своих близких, перестает им сочувствовать и сопереживать. При этом свои проблемы остаются для него важными.

У деменции миллион разновидностей, но врачи определяют два очень характерных признака: старческая ревность и старческое скупердяйство (у гоголевского Плюшкина была деменция в чистом виде). У папы всё началось с того, что он стал странно равнодушным к нашим семейным делам. У него стали подрагивать руки, плюс иногда, рассказывая что-то, он вдруг начинал плакать – или, скорее, слезы сами начинали литься из глаз.

Потом появились видения – сначала он молчал, стеснялся своих переживаний, но потом начал рассказывать, что к нему приходят люди, они с ним разговаривают. Вот тогда мы забеспокоились всерьез. Это был уже 2014 год. Невролог – пожилая, опытная женщина – диагностировала болезнь Паркинсона. Прописала препараты и предупредила, что они вызывают галлюцинации, плюс усиливают те, что уже были. Видения не прекращались. Но того, что началось позже, мы не могли вообразить и в страшном сне.

Галлюцинации стали очень сильными, поведение – буйным, агрессивным, папа перестал нас узнавать, выгонял маму, успокоить его не могли никакие препараты. Вся семья несла дежурство в доме родителей, все были измучены, пытались найти какой-то выход – не может же так быть вечно? Но невролог объясняла, что мы все равно должны давать курс назначений, иначе отец умрет от скованности мышц, которую вызывает болезнь Паркинсона. И еще велела ни в коем случае не вызывать скорую, иначе его заберут в психбольницу, начнут колоть нейролептики и он превратиться в овощ. А так есть надежда, что ему станет лучше.

Но лучше не становилось. Через месяц этого кошмара мы решили показать его другому неврологу. Она сразу отменила назначения предыдущего невролога. Мы были в ужасе – «Он же умрет!». «Отменяйте», – решительно сказала доктор. И положила его в больницу, в неврологическое отделение, где вызвалась сама его наблюдать.

Из больницы папа вышел уже с другим диагнозом – ДЦЛ, деменция с тельцами Леви, в проявлении которой есть признаки, схожие с Паркинсоном, их легко спутать, да и лечат их похоже. Вся беда в том, что одним из признаков ДЦЛ являются галлюцинации. И препараты, которыми лечат Паркинсона, тоже вызывают галлюцинации. Наложение одного на другое и спровоцировало приступы чудовищных галлюцинаций, длившихся больше месяца.

После больницы и новых назначений отцу стало лучше. Но с одной ситуацией мы справиться не смогли. Во время видений, очень сильных, ему показалось, что мама ему изменила, что у нее появился другой мужчина. И это глубоко засело в его памяти. Он отказывался видеть маму, говорить с ней, жить с ней вместе. Сказал, что этой женщины больше нет в его жизни, он ей этого не простит. Причем во всем остальном к нему постепенно вернулся рассудок, но в отношении мамы – нет.