Моя милая ужасная невеста

Спать ложилась два раза помытая. В самой чистой комнате на весь второй этаж женского общежития. Правда, дрянной запах полынной настойки словно въелся в оттертый до блеска пол и не желал выветриваться.

Утро было унылым и хмурым, как мое настроение. За ночь красивая осень, радующая солнцем и яркими красками, резко превратилась в осень мрачную. Низкие дымные облака улеглись на высокие шпили учебных башен. Ветер безжалостно трепал редеющие желто-багряные шевелюры деревьев и швырял в окно полные пригоршни зачастившего дождя.

На подставке между учебников грозно задрожал почтовик. Внутри его заклубился дымок полученного сообщения. На долю секунды вдруг решив, что написал Айк, я поскорее пробудила шар. В тишине озаренной магическим светильником комнаты заговорил Торстен (а кто бы еще, право слово, до завтрака):

– Не отсылай курьера. Доставка не тебе.

Шар вновь вздрогнул на подставке, и внутри заклубился дымок. Без преувеличений: у меня дернулся глаз.

– Слушать.

– Кстати, Марта, – промурлыкал Закари, и в его голосе звучала улыбка. – Доброе утро.

Добрейшее! Демоны тебя дери.

7 глава. Испытание свободой

Скрестив руки на груди, я вперила в почтовик нехороший взгляд. Казалось, что сейчас Торстена прорвет на череду сообщений. Он расскажет, как прекрасен вокруг него мир. Может, опишет, каким вкусным этим прелестным утром оказался сладкий забеленный кофе. И с честью отправится обратно в черный список, откуда едва-едва выскребся. Но шар молчал.

Зато Эмбер вернулась из купальни в полном обалдении. Корзинка с банными принадлежностями моталась на локте, в руках был зажат объемный сверток.

– Столкнулась с доставщиком в коридоре, – пояснила она. – Спросил номер комнаты, сунул в руки и сбежал.

Под грубой почтовой бумагой прятались перевязанные праздничной лентой еловые ветки с нежными мягкими иголками. Аромат свежей хвои, больше не скованный плотной упаковкой, начал вытеснять витающие в воздухе пары полынной настойки.

– От Торстена, – пояснила я.

– Знает, как угодить девушке, негодяй, – хитро сверкнув глазами, хмыкнула Эмбер. – И что будешь делать?

– Если он попытается тебя соблазнить, то станет трупом, – проворчала я, надевая форменный пиджак.

– Да, но соблазняет-то он тебя, подруга, – ухмыльнулась она и похлопала меня по плечу.

– Он просто вжился в роль, – буркнула я. – Талантливый парень.

– Святые демоны! – Эмбер вдруг изобразила испуг.

– Где? – не поняла я и даже огляделась.

Вдруг она начала видеть во плоти замковых духов, отвечающих за порядок в коридорах и моральный облик студентов?

– В академии случится бунт воскрешенных умертвий. Местечковый конец света! – воскликнула подруга.

Ах нет. Эмбер теперь прорицательница. Чудесно! Надеюсь, не начнет впадать в магический транс, чтобы принести в мир какие-нибудь разухабистые предсказания. Зная ее продуктивность, магистры замучаются прятать свитки со страшными пророчествами в закрытые библиотечные хранилища.

– У тебя жар? – уточнила я и даже попыталась потрогать ей лоб.

– Завтрак почти закончился, а Марта Варлок ни разу не назвала Торстена недоумком! – Эмбер издевательски расхохоталась. – У кого угодно жар поднимется!

– Очень смешно, – скривилась я и, заявив, что возьму ей завтрак, пока она превращается из предсказательницы в нормальную студентку, сбежала в столовую.

Хотелось поскорее закончить странный разговор и в награду за него насладиться первым глотком крепкого черного кофе в уютном молчании, ни с кем не объясняясь, насколько хорош или плох мой идеальный враг. В смысле, Торстен был идеальным идейным врагом, пока не заделался в фальшивые женихи. И даже в этом неожиданном амплуа дал сто очков форы моему, казалось бы, любящему романтику парню.

Академия этим утром стояла на ушах. Народ ждал открытие турнира по брумболу. Особенно ярые болельщики приоделись в бордово-желтые шарфы, девушки заплели в волосы ленты в этих цветах. Даже фрески на сводчатом потолке столовой сегодня демонстрировали портреты капитанов команд за все время существования Деймрана.

Стоя в очереди к стойке раздачи, я невольно подняла взгляд к потолку. Сверху на меня смотрел красивый и хмурый Ристад Торстен, когда-то женившийся на чародейке. Наш замковый историк Освальд утверждал, что после вызова демона верховного Торстенов поглощала тьма, и супруга, светлая на всю голову (в самом прекрасном смысле этих слов), с успехом ее уравновешивала.

Когда я ругалась с невидимой нечистью и доказывала, что в кофейниках наверняка остался черный, а не забеленный молоком кофе, столовая разразилась аплодисментами. Оказалось, что на потолочных сводах показывали нашу команду. Нечисть так перепугалась, что у меня на подносе, как в насмешку, появилась кружка с чаем. Спорить с духами, по всей видимости, было бесполезно. И не пригрозишь, что засунешь их всех в бутылку!

Свободные места для нас с Эмбер я искала под восторженные разговоры первокурсниц, глазевших на своих кумиров. Наверное, во плоти они произвели бы фурор, но сегодняшним утром, по всей видимости, проходила тренировка.