Моя милая ужасная невеста

– Знаю.

– Тогда ради чего заявился на ночь глядя? – намекнула ему, что у нас больше не было ничего общего и делать ему в моей комнате решительно нечего. – Стало скучно сидеть с подружкой? Захотел сменить локацию?

Особенно в тот момент, когда я уничтожала бабушкин ритуальный кинжал и пыталась подсластить жизнь после завершения нашего фальшивого романа. А то вдруг сделалось очень пресно.

– Впустишь меня? – не реагируя на провокацию, просто попросил Зак.

Я дернула плечом и посторонилась, позволяя ему войти. Он обвел неприбранную комнату долгим взглядом, посмотрел на холодильный ларь в центре и торчащий из-под крышки сломанный клинок от ритуального кинжала.

Внезапно я поняла, что по-прежнему сжимаю в кулаке костяную ручку с вырезанными письменами, и быстро сунула ее на полочку возле двери. Полочка не несла никакой хозяйственной нагрузки. Раньше на такие ставили свечки, а мы копили слой пыли. Теперь накопили кусок наследия Варлоков.

– Так что ты хотел, Зак?

– Ты уже успела сказать родителям? – глухо спросил он, не сводя с меня немигающего взгляда.

Промолчав, я отвернулась и тут же заметила на деревянной ширме собственное кружевное бюстье, отброшенное во время сборов. Хорошо, что не надела. Чувствовала бы себя еще гаже.

– Сказала или нет? – требовательно переспросил Торстен.

– Не успела. Доволен?

– Давай поженимся, – внезапно произнес он.

Странно, как я не подавилась на вздохе, и уставилась на Закари, словно впервые видела. Он действительно выглядел совершенным незнакомцем. Казалось, высокая фигура излучала черную магию, и в комнате слегка потускнел свет. Или, может, потемнело у меня в глазах.

– Не пойму, Зак, ты напился, что ли? – только и сумела выдавить я, вдруг осознав, что почти не дышу.

– А похоже? – в его голосе прорезались резкие интонации.

– Тогда что ты несешь?

– Делаю тебе предложение, – пояснил он, словно я действительно чего-то не расслышала и недопоняла. – Все по-взрослому, Марта. Мы же взрослые люди, правда?

– Ты сейчас издеваешься?

– Даже не думал.

Возникшая острая пауза, длинная, заполненная невысказанными словами, немыми криками и пристальными взглядами, не могла длиться вечно. Кому-то следовало заговорить первым.

– Эй, Закари… – не отводя глаз, позвала я. – Ты что, в меня влюбился?

– Да, – тихо и серьезно ответил он, и у меня вдруг свело где-то под ложечкой, сжалось сердце и стало тесно в груди. В общем, почти началась паника. – Я вдруг понял, что, похоже, однолюб.

– Однолюб?! – И я все-таки поперхнулась. – У тебя баб было больше, чем галстуков в гардеробе!

– Ты из чего такой вывод сделала? – усмехнулся он.

– Да ты и не скрывался.

– А ты видела только то, что хотела. И, к слову, я не ношу галстуки.

– Рубашек! – огрызнулась я и резко выставила руку: – Так, стоп! Я запуталась: мы про баб, галстуки или рубашки?

– Мы о нас, Марта. Я не влюблялся никогда и ни в кого… Крышу сносит!

Он резко, словно со злостью сжал кулак, расслабил, запустил пятерню в волосы. Закари Торстен нервничал. Впервые на моей памяти.

– И я хочу тебя во всех смыслах, – проговорил он. – Клянусь, ты как проклятие! Проклятие верности, не иначе!

– Не пойму, ты меня оскорбить пытаешься? – совершенно иррационально возмутилась я.

– Я люблю тебя, – как-то просто и пронзительно произнес он.

Никогда со мной не случалось такого, чтобы я не знала, что сказать. Мысли разлетались в разные стороны, как испуганные птицы. Ни одну не ухватить! Ляпнуть гадость – как нечего делать, бросить колкость – легко. Но что сказать, оставшись лицом к лицу с обезоруживающим, пугающим в своей откровенности признанием? Три слова, но они решительно меняли все.

– Ничего не ответишь, Марта? – тихо спросил Закари и невесело усмехнулся: – Пауза затянулась.

Его взгляд уже потяжелел, и в нем появилось незнакомое выражение. Черты лица заострились, между темных бровей пролегла складка. Я открыла рот и закрыла, развела руками и смогла признаться:

– Зак, я в абсолютном ужасе.

– Ясно, – на выдохе пробормотал он и, кажется, собрался свалить в туман со всеми нашими чувствами во внутреннем кармане пальто. А я по-прежнему стояла дура дурой, пыталась переварить новость, что не одна в огромном замешательстве, и не могла подобрать правильных слов, чтобы тоже вот так, просто и пронзительно, объяснить ураган эмоций, бушующий внутри.

– Ты ведь думаешь так же? – быстро спросила его. – Это ведь странно, скажи?

– Что? – хрипловато и разочарованно спросил он.

– Осознать, что влюбилась в тебя, и испугаться.

Казалось, с Закари в один миг схлынуло нечеловеческое напряжение, лицо расслабилось. Он подошел ко мне вплотную, склонился и прошептал:

– Нет, я так не думаю, но давай бояться вместе?

Не могу с уверенностью сказать, кто первым преодолел почти неощутимое расстояние между нашими губами и начал целовать. Язык Закари уже знакомо скользнул внутрь моего рта и начал выделывать замечательные штуки, навылет выбивающие любые мысли.