Моя работа в Москве и Финляндии в 1939-1941 гг.

Наши отношения с Германией развивались благодаря экономическому сотрудничеству. Весной 1939 года было подписано торговое соглашение, и из-за начавшейся войны экономические связи с Германией приобрели для нас решающее значение. В 1940 году наш экспорт в Германию составлял 54,1 процента и импорт оттуда 20,6 процента от общего объёма нашего экспорта и импорта. В числе получаемых нами из Германии товаров были необходимые нам продукты питания, и мы, в свою очередь, поставляли в Германию важные для неё товары. Осенью 1940 года в подходах Германии к Финляндии мы начали ощущать изменения. Из осторожных высказываний дипломатов в Москве в конце лета – начале осени можно было сделать вывод, что Финляндия, по их мнению, входит в советскую зону влияния. Но позднее мы заметили, что интерес Германии к нашей стране увеличился. Наглядным примером этого стало заключённое между Финляндией и Германией в конце сентября соглашение о транспортировке германских войск через Финляндию в Норвегию и обратно, о чём писали и советские газеты. Поначалу в соглашении шла речь о перевозке германских солдат, отправляющихся в отпуск, и это было небольшое количество. Такие перевозки производились осенью и зимой, вплоть до мая 1941 года. Соглашение, таким образом, было таким же, как и заключённое Германией со Швецией. Молотов поднял этот вопрос в беседе со мной в конце сентября, спросив, в каких количествах будут производиться перевозки солдат и куда они направляются. Я ответил, что не могу дать точной информации. Сослался на соглашение Германии со Швецией, заметил также, что мы имеем с Советским Союзом такое же соглашение о транзите в Ханко. Из этого возник описанный мною ранее разговор, в ходе которого Молотов утверждал, что соглашение о транзите в Ханко основывается на Мирном договоре, а я высказывал иное мнение. В Кремле ещё неоднократно возникал разговор о перевозке германских солдат. Никаких протестов Молотов не заявлял. Он хотел получить только более точные данные о количестве перевозимых войск, но я давал лишь общие ответы. Когда я сказал, что германские войска следуют через Финляндию в Норвегию, но нам не известно, в какое место, Молотов заключил: «Это дело немцев, советскому правительству достаточно знать, что они не остаются в Финляндии». С германской стороны Кремлю заявили, что вопрос носит транспортно-технический характер и не имеет никакого политического значения для Советского Союза. После этого Молотов не возвращался к этому вопросу.

В течение осени большее внимание Финляндии стали уделять и германские газеты. И в ноябре имперский канцлер Гитлер в беседе с Молотовым в Берлине счёл необходимым в политических интересах своего государства поддержать нас так, как об этом было рассказано ранее.

Позднее я узнал, что подписание соглашения о перевозках и передвижение по стране на его основе германских войск вызвало у людей чувство безопасности и облегчения. Соглашению придавали большее значение, чем оно имело. Интерес Германии к Финляндии, проявившийся в соглашении о перевозках и в беседе Гитлера с Молотовым в ноябре, не помешал Кремлю позднее выступать против нас резко и угрожающе: в декабре 1940 года в связи с президентскими выборами, в вопросе об оборонительном союзе Финляндии со Швецией и в переговорах по проблеме никеля в Петсамо.

По сути, в отношениях между СССР и Германией налицо было не просто похолодание, а разрыв.

Начиная с осени 1940 года барометр странного сотрудничества Германии и Советского Союза, который больше года постоянно показывал хорошую погоду, задрожал, стрелка опустилась, стала показывать «переменно» и довольно часто – «буря», несколько раз она пыталась подняться, предсказывая хорошую и устойчивую погоду, пока через девять месяцев всё не было сметено мощнейшим землетрясением. Так описывает Гафенку развитие дружбы, сформированной в августе 1939 года. Он предполагает, что Гитлер, пойдя на августовский договор, исходил из того, что Советский Союз вернётся примерно к границам 1914 года. (Добавлю: не известно, было ли в отношении Финляндии условлено, что граница между зонами влияния Советского Союза и Германии пройдёт по Ботническому заливу и реке Торнионйоки, или же этот вопрос так детально не рассматривался.) В награду Советская Россия должна была придерживаться благожелательного нейтралитета и поддерживать экономическое сотрудничество с Германией. Но в остальном Советский Союз должен был вести себя тихо и не мешать Гитлеру осуществлять свои великие замыслы. Советский Союз с большим удовольствием произвёл захват земель, но не захотел оставаться в стороне от Балкан и, будучи великой и мировой державой, не участвовать в установлении мировых порядков. Когда Гитлер под прикрытием августовского договора в 1940 году добился впечатляющих побед и поставил континентальную Европу под свою власть, то, как кажется, он стал меньше ценить дружбу с Советской Россией, считает Гафенку.