Моя темная Ванесса

Мы смотрим, как фигуристка скользит по катку. Она поворачивается на носах коньков, внезапно начинает катиться спиной вперед, раскидывает руки, забранные в хвост волосы хлещут ее по лицу. Новая смена направления, и она стоит на одной ноге, пускаясь во вращение стоя; руки ее теперь подняты над головой; чем быстрее она вращается, тем больше визуально удлиняется ее тело.

Наутро небо голубое, а снег сияет до рези в глазах. Мы посыпаем дорогу кошачьим наполнителем и каменной солью, и шины находят сцепление. На вершине холма я останавливаюсь и смотрю, как мама медленно идет домой, таща за собой сани, полные мешков с наполнителем и солью.

Я обхожу ряды клеток по выкрашенному в серый и больнично-зеленый бетонному полу. В воздухе висит острый запах аммиака. Одна собака начинает лаять, а за ней и остальные. От шлакоблока отдается множество голосов. Когда я была маленькой, мы с папой шутили, что, когда собаки лают, они просто говорят: «Я собака! Я собака! Я собака!» Но в лае этих псов звучат отчаяние и страх. Он больше похож на: «Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста».

Я останавливаюсь перед клеткой, где сидит щенок с массивной мордой и светло-серой шерстью. Порода на висящей на клетке табличке указана так: «Питбуль, веймаранер???» Когда я прижимаю ладонь к клетке, собака навостряет уши. Она нюхает мою ладонь, дважды ее лижет. Опасливо виляет хвостом.

После того как она запрокидывает морду и подвывает Долли Партон в свой первый вечер дома, я называю ее Джолин. По утрам я выгуливаю ее еще до того, как почистить зубы, и мы бредем из одного конца полуострова в другой, от океана к океану. Когда мы ждем на пешеходных переходах, она приваливается к моим ногам и от радости берет в рот мою ладонь. От ее пыхтящего дыхания в холодный воздух вырываются облачка пара.

Мы гуляем по Коммершиал-стрит, за городским пирсом, когда я вижу, как из пекарни выходит Тейлор с кофе и пакетиком из вощеной бумаги в руке. Мне не сразу удается поверить, что глаза меня не обманывают, и это действительно она.

Сначала она замечает Джо; ее лицо светлеет, когда Джо бьет хвостом мне по ногам. Затем она удивленно присматривается ко мне, словно пытаясь убедиться, что я ей не почудилась.

– Ванесса, – говорит она. – Не знала, что у тебя есть собака. – Она опускается на колени и поднимает кофе над головой, когда Джо рвется вперед и лижет ей лицо.

– Я ее недавно завела. Она у меня чересчур напористая.

– Ой, все в норме, – смеется Тейлор. – Я тоже бываю темпераментной. – Она нараспев повторяет: – Все в норме, все в норме.

Джо выгибает спину, извивается всем телом. Тейлор улыбается мне, показывая мелкие ровные зубы. У нее заостренные резцы, похожие на маленькие клыки, – такие же, как у меня.

– Знаю, я тебя подвела, – говорю я.

На эти слова меня толкает случайность нашей встречи: я не ожидала ее увидеть, не подготовилась. Тейлор хмурится, но не поднимает на меня взгляд. Она продолжает смотреть на Джо, треплет ее за ушами. На миг мне кажется, что она меня проигнорирует, притворится, что я ничего не говорила.

– Нет, – говорит она, – ты меня не подвела. А если и подвела, то я тоже виновата. Я знала, что он навредит другим девочкам, но на то, чтобы решиться что-то предпринять, у меня ушли годы. – Тут она поднимает на меня взгляд. Ее глаза – голубые водоемы. – Что мы могли поделать? Мы были всего лишь девчонками.

Я понимаю, о чем она: мы не выбирали беспомощность, мир ее нам навязал. Кто бы нам поверил, кто бы за нас вступился?

– Я видела статью, – говорю я. – Она…

– Разочаровала тебя? – Тейлор выпрямляется, поправляет сумочку. – Хотя, может быть, для тебя это не так.

– Я знаю, что ты связывала с ней большие надежды.

– Ну да. Я думала, что она поможет мне закрыть эту страницу, но сейчас я злюсь еще больше, чем раньше. – Она морщит нос, возится с крышкой своего кофейного стаканчика. – Если честно, она была какой-то подлой. Мне надо было быть умней.

– Та журналистка?

Тейлор кивает.

– Сомневаюсь, что ей это действительно было важно. Она просто хотела словить волну, сделать себе имя. Я знала об этом с самого начала, но все равно думала, что это придаст мне уверенности в себе и все такое. Вместо этого я чувствую, что мной опять воспользовались. – Она усмехается, чешет Джо за ушами. – Я подумываю походить к психологу. Я уже пробовала раньше и особых успехов не добилась, но надо же что-то делать.

– Мне помогает, – говорю я. – Но все проблемы терапия не решила, вот я и завела собаку.

Тейлор улыбается Джо.

– Может, это мне тоже стоит попробовать.

Раньше я никогда не замечала, насколько она ранима, – ни когда мы сидели в кофейне, ни когда я читала ее посты в интернете. Теперь я вижу то, что должна была заметить с самого начала: что она чувствовала себя потерянной и пыталась все это понять: его, себя, то, что он сделал и почему такая, казалось бы, мелочь до сих пор значит так много. Я так и слышу, как Стрейн нетерпеливо и нагло задает вопрос, который, должно быть, до сих пор звенит у нее в ушах: «Когда ты уже это переживешь? Я всего лишь дотронулся до твоей ноги».

Тейлор смотрит на меня: