Моя тюрчанка

– Вы очень подробно поведали о моих предшественницах-секретаршах. Спасибо. Странно, что ни одна из этих девушек не задержалась у вас надолго – не находите?.. Но чего вы ждете от меня?.. Пока я поняла, что должна сменить брюки на мини-юбку, приходить на работу только с раскрашенными ресницами и губами, наливать и подносить вам кофе и бодро отвечать на телефонные звонки. Что-то еще от меня требуется?..

Мне захотелось крепко прижать мою милую к груди и горячо расцеловать. Всеми фибрами души я чувствовал, как тяжело дается моей девочке так спокойно – пусть и совсем тихим голосом – обращаться к позорному «медведю». Ум Ширин был более гибкий, чем у меня. Она, конечно, давно уловила, куда гнет развратник Савелий Саныч. Что он приготовил ей роль секретутки – для «слива излишков». И похоже моя решительная девочка захотела вывести господина директора, этого мерзопакостного гуся, на чистую воду. Чтобы «медведь» без обиняков и грубых намеков откровенно вывалил свои скотские замыслы.

Савелий Саныч запрокинул кудрявую голову и, в который раз, по-сатанински расхохотался. Затем, прямо глядя моей милой в черные глаза, с величественным видом изрек:

– Ах ты, мой ангел невинный!.. Ты либо прикидываешься дурочкой, либо приехала из глухой деревушки (пардон – аула), где не видела настоящих мужчин. Но ничего: это дело поправимое. Мне даже нравится, что ты такая неопытная и наивная – если ты, конечно, не ломаешь комедию. А если и ломаешь, набивая себе цену – не беда. Это свойственно женщинам – и тоже мне нравится.

Облизав губы языком и крякнув, как селезень, Савелий Саныч продолжил без всякого стыда:

– Твое дело секретарши – обслуживать меня, твоего босса. Приносить мне бумаги и кофе, отвечать на звонки – все это, в конце концов, вторично. Ты должна врубиться: я, как-никак, мужчина без проблем с потенцией – и работаю в кабинете, полном эротичных картин и статуэток, воспламеняющих мое либидо. Неудовлетворенное половое желание делает меня раздражительным – а это сказывается на моей работе. Поэтому… поэтому, моя темная азиатская кошечка, твое дело номер один – утолять мои мужские потребности. Когда надо, я вызову тебя в кабинет, где ты задерешь юбку и встанешь на четвереньки. Или я сам подойду, расстегну штаны, а тебя поставлю на колени – для глубокого минета даже не надо прятаться в кабинете. Ты сосала когда-нибудь леденец?.. Этот навык тебе явно пригодится. Хо-хо!..

Господин директор откинулся на спинку кресла и чмокнул жирными губами. Все, что изливал «медведь», было настолько отвратительно, ублюдочно и грязно, что казалось: он не говорит, а блюет. И ошметки из зловонного рта попадают нам на волосы и лицо. А Савелий Саныч еще не закончил.

– И не плачь, что у тебя есть бойфренд, которого ты даже притащила с собой на собеседование, – «медведь» как бы в шутку погрозил моей девочке пальцем. – Что у вас любовь-морковь и все дела. За пределами офиса, в свое свободное время, ты можешь любить хоть пятнадцать, хоть двадцать парней. От всех двадцати принимать в подарок конфеты и цветы, со всеми двадцатью спать. У нас с тобой не «любофф» – (именно так козел-директор исказил святое слово «любовь») – а деловые отношения. Ты ложишься под меня с раздвинутыми ножками. А я плачу тебе хорошие деньги – какие, я уверен, твой парень в жизни не заработает, ни в лотерею не выиграет… Я доступно объясняю?.. А теперь давай перейдем к заключительной части собеседования. На лицо ты – милашка, но я должен убедиться, что и в фигуре твоей нет никаких изъянов. Раздевайся. Попозируй-ка в нижнем белье, а затем без оного. Твоему парню, конечно, тоже будет интересно посмотреть. Хотя, я уверен, он не раз обследовал твое тело вдоль и поперек.

И гнусный директор, в энный по счету раз, расхохотался, как вонючая гиена.

Оскорбленная Ширин заплакала.

Возможно, когда она, глядя «медведю» прямо в глаза, задавала вопрос о своих обязанностях, она в самом деле думала разоблачить грубую похотливую скотину. Сорвать с Савелия Саныча полумаску гостеприимного начальничка, угощающего соискательницу кофейком. (Впрочем, эта полумаска почти и не скрывала истинную похабную физиономию мерзавца-гендиректора). Но моя милая была не готова к тому смешенному потоку грязи, наглости и цинизма, который обрушил на нас «медведь» своими последними тирадами. Ни одной девушке – от мечтательной студенточки-девственницы до потрепанной жизнью, ка парус ветрами, старой проститутки – не хотелось бы впитывать ушами такие змеиные слова, какие пришлось выслушать моей любимой. Моя девочка старалась держаться. Но слезы лились и лились из милых глаз, стекали по нежно-смуглым щекам.

Почему я до сих пор откладывал свой «тигриный прыжок»?.. Наверное, я трусоват. И потому на протяжении всего собеседования сидел со стиснутыми зубами. Но теперь вонючий эротоман директор переступил все границы, которые даже грабитель, сохранивший капельку человечности, соблюдает при общении с женщиной. Савелий урод-Саныч заставил мою возлюбленную плакать. Своими мерзкими, похожими на рвотную массу, словами он замарал чистую душу Ширин.