Моя тюрчанка

Со стороны Савелия Саныча раздался надрывный вой. Я оглянулся: господин директор – еще пять минут назад важный и гордый, как индюк посреди целого гарема индюшек – сидел на полу рядом с перевернутым креслом и, опершись спиной о статую Аполлона, плакал. Да, плакал – как изорвавший единственные парадные штаны деревенский мальчишка, которому строгая мамаша всыпала по первое число. По-видимому, раскоканные порно-безделушки стали для «медведя» последней каплей (да и у компьютера – как я заметил – разбился экран). Пострадал не только босс, но и имущество компании. Материальные потери, подразумевающие денежные траты, для крупной бюрократической шишки еще более чувствительный укол, чем физическая боль или унижение.

Подрастерявший спесь Савелий Саныч сидел на полу, оплеванный и жалкий, с размазанной по нижней губе и подбородку темной кровью, тер кулаком глаза и всхлипывал. Всхлипывал так, как будто чем-то подавился. А по толстым щекам змейками сбегали слезы. Зрелище было отвратительное.

Насколько же огромная разница – плачет ли твоя любимая нежная девушка или двухметровый широкоплечий амбал, который похож на циклопа Полифема (даром, что двуглазый) да, вдобавок, занимает пост генерального директора!.. Свою милую тебе хочется прижать к груди, как маленького пушистого котенка. Успокоить горячими поцелуями и заслонить от всего мира. За свою милую ты готов драться, убивать и даже умереть. А рыдающий «Полифем»? Он способен вызвать у тебя только презрение и гадливость. Единственное, что тебе придет на ум относительно этой скотины – еще раз вмазать ублюдку с ноги.

– Идем!.. – настойчиво звала меня Ширин. – Ты уже защитил меня.

Она снова потянула меня за рукав.

Да, моя звездочка была права: надо идти. Савелий Саныч может-таки, утерев сопли, связаться с охраной, которая задержит нас на выходе из офисной высотки. Неизвестно, в какую историю мы тогда вляпаемся. Хорошо, если ЧОП-овцы окажутся ленивыми и ограничатся тем, что погрозят нам электрошокерами да скажут парочку нелицеприятных слов. Но возможен и худший сценарий: обратив внимание на то, что моя девочка – нерусская, подколодные змеи-охраннички звякнут в миграционную полицию. Бравый полицейский наряд немедля примчится. Ну конечно, конечно!.. Бедная восемнадцатилетняя девушка-мигрантка – это же дамоклов меч над национальной безопасностью!..

Я нервно скрипнул зубами. В мозгу пронеслась не раз посещавшая меня мысль: в какой бы переплет мы с Ширин ни попадали, моей любимой приходится в тысячу раз хуже, чем мне. Мало того, что я парень, привыкший, к тому же, получать от жизни тычки, а моя возлюбленная – хрустальная куколка. Нельзя забывать: я полноправный расейский гражданин, я у себя на родине, а моя девочка – приезжая, безработная, без пяти минут нелегалка с истекающим сроком действия визы. Что если правда, по зову негодяев-охранников, нагрянет миграционная полиция?.. Дебиловатые жандармы не будут разбираться, что к чему. Они действуют по унаследованному еще с монархических времен принципу: «давить и не пущать».

Со мной они не сделают вообще ничего – лишь только глянут на адрес прописки в моем паспорте с пурпурной обложкой. Но вот увидев синий, как море, западно-туркестанский паспорт Ширин и визу, которая скоро будет просрочена – истекут пеной изо ртов, как шакалы при виде выпавшего из гнезда птенчика. Жандармы шлепнут в документы моей девочки штамп – своего рода «черную метку», с которой моя милая уже и мечтать не сможет ни о трудоустройстве, ни о том, чтобы вообще задержаться в Расее. «Черная метка» означает, что в течение трех суток ты должна сама, в добровольно-принудительном порядке, покинуть территорию унитарной расейской (банановой?) республики. Да и когда на родине тебе выдадут новый паспорт – без похожего на клеймо следа от печатки расейской миграционной полиции – ты не сможешь вернуться. Потому что тебя внесли в список лиц, чей въезд в гостеприимную хлебосольную Расею нежелателен.

Но сделать себе еще хуже – попытаться после получения «черной метки» остаться в Расее. Это поставило бы мою Ширин в положение революционерки, которой только грим и строгая конспирация не дают пропасть в шумном городе, переполненном сыщиками и филерами. Получается мутное кино в жанре несмешной комедии: наше истинно демократическое, правовое, социально-ориентированное государство с такими упорством и изобретательностью охотится за каждым битым жизнью «нелегальным мигрантом», как будто тот всюду носит с собой маленькую, но чертовски мощную бомбочку, чтобы при удобном случае подорвать царский кортеж. (Или – в современных реалиях – бронированный президентский лимузин).