Моя весенняя любовь с привкусом боли

Во мраке, под одной единственной лампой над бильярдным столом, я застал то, от чего уши мои покраснели, а щеки и, признаюсь, не только щеки, налились кровью. В темноте белели ягодицы Итана и обнаженное белое тело девушки. Задница его ритмично двигалась, а стоны, вырывавшиеся сладкими волнами из девичьей груди, в такт его движениям, ударялись о высокий потолок и мой застывший от увиденного мозг.

Клянусь, он почувствовал спиной чужое присутствие и обернулся. Я был застигнут врасплох за своим постыдным подглядыванием, но ничего не мог с собой сделать. Меня сковали стыд и удивление. Итан же напротив, мало того, что ничуть не смутился меня, так ещё и хищно улыбнулся, оскалив белый ряд ровных зубов. Пара- другая резких движений и трепетавшая, пойманная в сети этого мальчишки, белоснежная птичка, изогнулась всем телом и затряслась.

Итан натянул штаны и бросив любовницу на зелёном покрывале стола, прошёл за барную стойку.

– Выпьешь со мной? – как ни в чем не бывало пригласил он меня.

– Я- я просто был неподалёку и решил заглянуть. – соврал я в своё оправдание. – Начался дождь и тут вдруг увидел твой бар и… и вот я здесь. – я потёр шею и провинившимся псом посмотрел на Итана. По его ухмылке и прищуренных глаза было видно, что моя ложь провалилась. Со стыда готов был провалиться и я.

Почему я вообще рассчитывал на то, что он примет меня с распростертыми объятиями? Я всего лишь один из посетителей его бара и работа вынуждала его быть приветливым и учтивым со всеми, кто спускался в это полуподвальное помещение.

– Мы ещё закрыты, но я открою бар специально для тебя, даже сделаю скидку в двадцать процентов. – подмигнул он. – Выпьем?

– В пять вечера?

– А ты куда- то спешишь?

– Нет. – немного стушевался я от того, как ловко он отвечает вопросом на вопрос.

– Солнце уже село?

– Ещё нет.

– Значит, не хочешь пить до заката? Не переживай, в моем баре всегда ночь.

– Что? Нет. С чего ты вообще это взял?

Итан пожал плечами.

– У каждого свои тараканы. У меня есть друг- Мик- так он, например, никогда не пьёт до захода солнца. Может присядешь хотя бы?

Способность владеть собственным телом наконец вернулось ко мне и я, пытаясь не смотреть на лежавшую девушку, уселся за барную стойку.

– А я выпью. – Итан достал стаканы. – Знаешь, когда нибудь я стану банкротом только потому, что ворую выпивку сам у себя. – он залпом осушил стакан и налил ещё.

– За прошлый раз. – я положил на стол смятые купюры по двадцать баксов.

– Я же говорил, что угощаю. Но, возьму это как за сегодня. – он, не пересчитывая деньги, смахнул их в ящик за стойкой и поставил наполовину полную бутылку Джим Бима. – У него вкус помягче, чем у JD, который мы пили в прошлый раз. Попробуй.

Итан вёл себя так, словно мы были здесь вдвоём, присутствие обнаженной дамы отнюдь никоем образом не смущало и не волновало его. Я же, чувствуя себя немного неловко, совершенно случайно перевёл взгляд на бильярдный стол и встретился с пустыми глазницами затуманенных глаз.

Я словно смотрел на игрушечную куклу, забытую в песочнице. Девушка поджала ноги к груди, по бёдрам стекала сперма и ее соки, из глупо улыбающегося рта тонкой струйкой блестела слюна. Ее глаза напомнили мне глаза мертвой рыбы. Нет, девушка была жива и из ее горла изредка вырывались приглушённые стоны, просто ее глаза не выражали ровным счётом ничего. Они застыли где- то далеко, по ту сторону блаженства, так явно проступавшем на ее фарфором личике.

– С ней все в порядке, поверь. – угадав мои мысли ухмыльнулся Итан. – Ей сейчас очень и очень даже хорошо. Она под героином, но скоро должна оклематься.

– Под чем? – мне показалось я ослышался.

Это слово, так часто звучащее с экранов телевизоров и кричавшее с газетных страниц предупреждением, что подобные увлечения ведут к зависимости, смерти, болезнях, вдруг впервые так явственно нашло отклик в моей голове, окатив холодной водой.

Странно было слышать это из уст того, кого я знаю. Вдруг неожиданно все это оказалось так рядом, что, некогда казавшееся чем- то далёким и почти несуществующим, оно, вдруг, приняло форму и было выброшено на грязный бильярдный стол всего в паре метров от меня.

Я знал, что в мире это где- то есть, но « это» всегда было где- то там, далеко, вне пределах моего мирка и моей видимости, а теперь « это» здесь, рядом, стоит только сделать пару шагов и протянуть дрожащую руку.

Для Итана же, как показалось мне, это было чем- то обыденным, само себе разумеющимся и совершенно не пугало и даже не особо заботило. Я судорожно пробежался взглядом по его рукам, но рукава рубашки, закатанные слишком низко, скрывали сгибы локтей, предательски пряча голубые дорожки вен.

– Да не колюсь я. – он перехватил мой взгляд и поднял рукава выше, оголив светлую кожу.

– Показать другие вены? В паху, например? Туда тоже можно уколоться.

– Придурок. – тогда я даже немного обиделся за то, что для него все эти вещи, казавшиеся мне до чертиков жуткими, совершенно не задевали его. Он лишь с легкой улыбкой на губах, кивал головой в такт музыке, листал сообщения на телефоне, то и дело подливая выпивку в наши стаканы.