Моя ветвь

А прораб в совхоз поставлен-

Коробов Артем Ильич.

И для Леши день удачен,-

Нужно выехать с села:

Он завклубом был назначен,

Паша ясли приняла.

______________________

¹ «Педуч»– педагогическое училище.

Дело в том,что ясли с клубом,

Были в Каменке, что есть,

Селом главным,а отсюда-

Километров было шесть.

Не наездишься, понятно,

Да и нечем было тут.

Деду, всё ж, было приятно,

Что так ценится их труд.

Ему, впрочем, для работы,

Бричку выделил Совет,

Жеребца, донской породы,-

Так что был мобильным дед.

Вновь семья душой воспряла,

Что не мыслилось уж ей:

Ведь работа предстояла-

Не себе, а на людей.

Первым, хлопок в план включили:

Печь для сушки, хлопкосклад,

Также ясли в план забили,

Для детишек-дошколят.

Как по хлопку все решили,

Без надежды на успех,

В пятилетний план включили,

Пять сельмагов, в селах тех.

Был и зерноток с коморой,

Вписан в этот самый свод,

Баня, новая контора,

И большущий капремонт.

Так что дела у прораба-

Было тьма,что говорить,

Только не было бригады, дабы,

Это все вершить.

Если с плотниками, этот

Удалось вопрос решать,

То по каменщикам, деду,

Пришлось курсы открывать.

Без вниманья не осталась,

Инициатива та:

Дед по области, приказом,

Был отмечен, в те года.

Тут завидовать все стали,-

Впрочем, так было кругом:

Деда «за глаза» прозвали-

Недобитым кулаком.

Но оставим, пока, деда,-

С семьей Леши был вопрос:

Председатель сельсовета

Её лично перевез.

В село Каменка, вселились,

В сосланных хозяев, дом.

Там немного потеснились,

Те, кто раньше жили в нём.

Но, а через три недели,

Проведя ремонты там,

Ясли отворили двери,

Для работающих мам.

В яслях три раза кормили,

Медсестра была у них.

Так что здесь детишки жили

Лучше, сверстников своих.

Паша знала: «надо браться,-

Здесь без страха и угроз,

Станут ясли, может статься,

Лучшим стимулом в совхоз».

Кстати, как писал об этом

В мемуарах мой отец:

Пред войною, в сорок первом,

Это был уже дворец.

Перейдем к семейству дальше:

Миша, старший с пацанов,-

То о чем не думал раньше,-

Взят на курсы шоферов.

Ваня с Кузей, Аня, Маша-

Пошли в школу, что писать?

А за папу, что тут скажешь,

Ему было только пять.

Были с Мишей два мужчины,

Шоферов, на курсах тех-

Их пожарные машины

Уже ждали, в хлопкоцех.

Миша на «пожарку» тоже,

Был тогда определен.

Только переехать должен

В село Каменское он.

Хоть и кончил курсы первым,-

На «отлично» сдал билет,

Был он шофером подменным,

Видно, с молодости лет.

Но потом пошли поставки

Разной техники, с тех пор,

Стал он шофер «без приставки»

В новом Каменском «коопторг».

В тридцать третьем – голодовка,

Что случалось с века в век.

Но был внешний фактор только,

Счас – виной и человек.

Много вымерло народу,

Невчем было хоронить.

Совхоз выделил подводу,

Чтоб на кладбище возить.

В голодовку, как ни странно,-

Это непреложный факт:

Умирали не славяне,

А семейства азиат.

До войны детдом в Маячке,

Состоял тогда с ребят,

Сплошь детишек азиатских,-

Из туркмен и киргизят.

Умирали и славяне-

Но в сравненьи мал их мор:

Прав имеют мусульмане

Больше на «голодомор».

Но когда страна распалась,-

Помогли Союз распять,

Украина сразу взялась

Государственность ваять.

«Нэзалэжной», став страною,

Нести стала всякий вздор:

В Украине, мол, Москвою,

Создан был «голодомор»

Это есть враньё, поскольку,

Нам статистика гласит,

Что не в Украине, только,-

Голод был по всей Руси.

Заграбастав, втихомолку,

И присвоив всё, что есть,

Даже «прав на голодовку»

«Прихватизовали» здесь.

Я привел тут факты кои,

По херсонщине одной.

Но, а заявлять такое-

Можно лишь с больной башкой.

Было случаев немало

В том трагическом году:

Как семейство выживало,-

Пару фактов приведу.

Как-то на своем городе,

Раскопал дед «зерносхрон».

Это, в тридцать третьем годе,-

Был зимою найден он.

Тонны полторы пшеницы

Были там погребены.

Чтоб земле не провалиться,

Вряд ли, были б найдены.

с.Новая Маячка, детдом, шестой класс (1940 г.):

первый ряд: первый слева – Коробов Николай

(один на весь класс, славянин); последний -

шофёр дядя Вася. Второй ряд (в центре) директор

детдома Повстяной Пётр Ефимович

Так и сгнили бы без толку.-

Благо почва села там.

Ну, а по стране всей, сколько

Таких было зерноям?

То довесок к недородам,

Из-за засухи, в тот год.

И по частным огородам,

Тоже вышел, недород.

А в итоге – голодовка.

Могу с верностью сказать:

Жертв там не было бы столько,

Если б паник избежать.

Что же главным послужило

К пущей крепости семей?-

Что не только чувство было,

Но ответственность людей.

Как всегда, в «лихи» годины,

Натуральный обмен стал:

Шил дед шубы из овчины,

Пимы, валенки, катал.

Лошадей «хохлы» не ели,-

(Может, это не всегда?)-

Старый конь, негодный в деле,

Был обузой в них тогда.

За такие животины,

Дед владельцам отдавал:

Шубу, валенки иль пимы,-

Мол, их как бы выручал.

Дома-же, в конюшне бывшей,

Резал лошадь, шкуру драл,

И на части порубивши,

Оба чана загружал.

Долго в них мослы варились…

Всё же выжили они:

Возле деда прокормились

Три соседские семьи.

Я напомню,что заботы,

Все по собственной семье,

Дед решать мог вне работы,-

Он прораб был на селе.

Роль не малая, при этом,

И Татьянина была:

По ведению умелом,

Все домашние дела.

Она также «промышляла»,

И при случае, в те дни,

На харчи всегда меняла,

Драгоценности свои.

За остаток украшений,

Что когда-то дед дарил,

Они приняли решенье,