Моя ветвь

Паша грудь дала сынишке-

Он годился мне в отцы.

Мясо жарили мальчишки,

Наткнутое на хлысты.

Закусив таким макаром,

Алексей баян достал,-

В такт стуча, с душевным жаром,

Лихо «Барыню» начал.

Тишь взорвалась словно мина,

Будто умерший воскрес!

Взял Артём баян у сына-

И полился полонез.

Эта музыка сжимала

Человечие сердца.

И ряды плотней сдвигала

Вокруг дедова костра.

Дед подыгрывал душою,

Взгляд уставил – в никуда.

Будто знал, что с той землёю,

Он прощался навсегда.

Утром подали вагоны,

Грузовые, двух осей.

И конвой погнал с перрона

К ним винтовками людей.

По расчёту, разместили-

Пять семей в один вагон:

Семьи многодетны были-

Оттого такой резон.

В обе стороны от двери,

Сбили наров яруса.

А под крышею глядели

Два окошка, как глаза.

Вагон деда оказался

«Попросторнее» других.

Мест в нём ярус оставался

Незаполненных, пустых.

К ним киргизов подвизали,

Чтобы численность блюсти.

Всё же, так и не сказали,

Куда будут их везти.

В три часа отъезд пробили.

И в Арысе, через день,

К ним вагоны подцепили

Из узбеков и туркмен.

И пошёл состав на север,

Вдоль теченья Сырдарьи.

Может, кто и в что-то верил,

Но страшились Сибири.

Даже темой умолчанья,

Сам маршрут киргизам стал.

Дед записывал названья

Станций, что Кузьма читал.

Он Сибири не боялся.

Но возник душевный мир,

Как в названьях разобрался,

Что везут их не в Сибирь.

Братья все в верху лежали-

Кузя с Ваней – под окном.

Час от часу извещали

О событьях за бортом.

И, когда проехав Волгу,

И на запад взял маршрут,

Дед сказал, ложась на полку:

–Нас в Сибирь – не повезут.

При ином бы положеньи,

Им Сибирь – не избежать.

Если б не Постановленье:

«Хлопководство расширять.»

V

На восьмой день, по отбытью,

В Харьков прибыл эшелон.

Приказали людям выйти

Из вагонов на перрон.

У всех заспанные лица,

Смрад разил, как от скота.

Этот город был столицей

Украины в те года.

В Харькове конвой киргизский,

Украинским ГПУ,

Передал людей, по списку,

Под конвой – уже ему.

Также цепью, вдоль состава,

Стал украинский конвой:

В новой форме, шаг расставя,

И с винтовкой за спиной.

А Татьяна, как узнала,

Что – в Украине родной:

– «Далеко ль моя Полтава?»-

Вдруг спросила у конвой.

Отстранились те моментом,

Как не к ним обращено:

– «Нам со ссыльным контингентом,

Говорить запрещено!»

Тут подводы подкатили

С термосами в два ряда.

По составу объявили,

Что привезена еда.

Должен старший по вагону,

Взяв с собой ещё троих,

С вёдрами прийти к перрону,

И обед взять на своих.

Их впервые так кормили,

Со дня выезда с Пишпек:

Три ведра борща налили,

Им на тридцать человек.

На второе – каша с мясом,-

Также дали три ведра,

Ведро ливеру, запасом,

Булку хлеба – на два рта.

Им ещё по булке дали

Хлеба, сахару сто грамм,

И на митинг всех погнали

У вокзала, на майдан.

Там уже чины стояли,

Блестя «шпалами», окресь.

Все на штатского взирали,

Видно, был он главный здесь.

Поднял руку для привета,-

Видно, понял их вопрос,

Что с Пишпека, без ответа,

Этот люд сюда привёз.

Знал он, что слова им значат,

Знал и что сказать, и как,

Потому, наверно, начал

Свою речь, примерно, так:

– «Вы есть спецпереселенцы,

Заключённых нет средь вас!

Средней Азии посланцы-

Хлопок, чтоб растить у нас.»

И продолжил этот в штатском,-

Видя, что ответ дал всем:

– «Много от России царской

Нам досталося проблем.

Вот вопрос – века витает,

Мы должны его решить:

Стране хлопка не хватает,

Чтоб одежду людям шить.

Потому НЭП отменили-

Чтоб проблем не создавать.

Их лишь плановой по силе

Экономике решать.

А при плановом подходе,

В сверхдостаточной стране,

И при грамотном народе-

Вечно быть нам на коне.

Цель великая, большая-

Вехи – пятилетний план.

То дорога столповая

И маршрут на ней – задан.

Даны реперные метки-

Хлопководство развивать,

Чтоб его, в две пятилетки,

Нам индустрию создать.

На селе все снять преграды:

Перемены здесь идут

В сути сельского уклада-

Коллективным будет труд.

Только при единстве целей,

Общих смыслов и задач,

Село станет в полной мере

Государству отвечать.

Кстати, с ленинским Декретом,

О земельных спорах, тех:

Да, крестьянам, но при этом

Им – не лично, а для всех!

Будут созданы колхозы-

Кооперация в селе.

Будут созданы совхозы-

Госхозяйства на земле.

Нам селекция поможет

Зону хлопка расширять.

И в условиях похожих

Хлопководство развивать.

А начнём мы с Украины:

На херсонщине, как раз,

Против хлопка нет причины,

Чтоб не рос он, как у вас.

Но у нас не засевали

Хлопком земли – никогда,

Потому вас и прислали

С Средней Азии – сюда.

Вы о хлопке всё в натуре

Знаете, ведь, почитай,

Вам исконная культура,

Как китайцам, скажем, чай.

Кто вы были – нам известно.

Но забудем навсегда,

Если жить начнёте честно,

Словно с чистого листа.

Создадим хлопкосовхозы:

Ваш долг местных обучать.

А теперь прошу, вопросы

Ваши, мне счас задавать.»

Все расслабленно молчали,

На глазах царил покой.

Может, плохо понимали-

Всё-ж язык им неродной?

Хоть Татьяну подмывало,

В них про родину спросить,

Но, наверно, промолчала,

Душу, чтоб не теребить.

Память, как не жгла Татьяну,

Было ей не суждено,

Увидать свою Полтаву,

Даже с поезда, в окно.

Рано утром, через сутки,

Эшелон пришёл в Херсон.

Дали хлеба по полбулки-

И ссадили на перрон.

В две колонны всех разбили

И на пристань повели,

Там на баржи погрузили

И по Днепру повезли.

У Каховки баржи стали,

Трапы, бросив над водой.

У причала уже ждали