Моя вторая мама (др. вар.)

Леопольдо расцеловал молодую женщину и попробовал то, что называлось белым соусом.

"Боже, какая пакость". – Он поморщился и застыл с ложкой в руке. Но проглотил. Чего не сделаешь ради красивой женщины!

После ужина Ирене, как обычно, очень осторожно завела речь о замужестве. Она делала это всякий раз, как они встречались. Капля камень точит.

Но тут, будто назло, ногу Леопольдо свело судорогой, и Ирене стала ее растирать, изобразив сочувствие и заботу, а про себя чертыхаясь.

– Тебе так хочется за меня замуж? Любишь меня очень? – Леопольдо старался распрямить больную ногу.

Ирене нарочно промолчала, а потом, словно не услышав иронии в его голосе, театральным полушепотом ответила:

– Да, люблю. И очень сильно.

– Что же, придется тогда доставить тебе это сомнительное удовольствие.

Я ведь человек сложный, можно сказать, тяжелый.

– А я терпелива! – кокетливо ответила Ирене, подумав при этом: "кажется клюнул".

* * *

Три недели пролетели так быстро, что Даниэла не успела опомниться. Еще не были куплены туфли, не готово свадебное платье, оригинальный фасон которого она придумала сама, – а день свадьбы был уже совсем близко.

Как жаль, что они не смогут обвенчаться в церкви! Это так красиво, торжественно!

На разрешение Ватикана, необходимое при повторном венчании, потребовалась бы масса времени. А Даниэла венчалась в церкви с Альберто.

Даниэла уже стала о нем забывать, когда произошло неожиданное.

К ней в кабинет, оттолкнув Росу, которая загородила дверь, буквально ворвался незнакомый мужчина. К счастью, с ней были Джина и Ханс.

– Это вы Даниэла Лоренте? Привет вам от Альберто, – с наглой ухмылкой сказал незнакомец. – Я только что из тюрьмы. Он просил вам кое-что передать.

– Он меня совершенно не интересует, – холодно ответила Даниэла.

– И все же придется вам меня выслушать, – он подошел вплотную к Даниэле.

– Позвони в полицию, – посоветовала Джина. – Сеньору не терпится вернуться туда, откуда он вышел.

– Никаких звонков! – в голосе мужчины прозвучала угроза. – И так,

Альберто просил передать, что как только освободится, пусть через десять лет, расквитается с вами!

– Убирайся отсюда! – крикнул Ханс.

– Не шумите, сеньор, – с издевкой проговорил бандит. – Я и сам уйду.

Мне здесь больше нечего делать.

– О, Боже! – только и могла произнести Даниэла после ухода непрошенного гостя.

– Не огорчайся! – Джина обняла подругу. – Этот подонок в тюрьме и не может причинить тебе никакого вреда.

– Все равно я боюсь, – сквозь слезы ответила Даниэла. – И надо же было ему явиться накануне свадьбы! Испортить мне настроение!

– Не думай о плохом, наслаждайся своим счастьем! Слава Богу, Моника тебя полюбила. И не надо искать причин для расстройства.

* * *

У Долорес словно крылья выросли. Вот что значит любовь! Более нежного и внимательного поклонника, чем Хустино, трудно было себе представить.

Теперь ей надо беречь фигуру как никогда, быть всегда в форме. А то какая-нибудь молодка захочет его увести! И Долорес с новыми силами принялась за аэробику.

Вскоре Долорес увидела Данило, одного из сыновей ее возлюбленного. Встреча произошла возле бара, где Долорес и Хустино часто бывали.

Не успели они слезть с мотоцикла, как услышали голос:

– Вот, значит, где ты по ночам пропадаешь! Хустино оглянулся.

– Ты, Данило?

– Как видишь! Теперь ясно, куда идут твои денежки!

– Я их сам заработал, – отрезал Хустино.

– Да ты в полном маразме! Надо отправить тебя в приют для престарелых!

– Ты не смеешь так разговаривать с отцом, – вне себя от возмущения заявила Долорес.

– А это еще что за особа? – Данило смерил презрительным взглядом Долорес.

– Не твое дело, сопляк! – сердито ответил Хустино.

Теперь Долорес была одержима новой идеей: приобрести спортивный самолет и летать, когда захочется, в Акапулько.

Влюбленный Хустино ни в чем не перечил своей "девочке". Самолет так самолет. Ради нее он готов полететь даже на воздушном шаре. Он с нетерпением ждал того дня, когда Долорес согласится стать его женой. Конечно, ходить на свидания очень романтично, но он так хочет жить с ненаглядной Долорес, быть вместе каждый день и час. Для стариков, а они уже, – как это ни грустно, – не молоды, каждая минута на вес золота.

И когда Хустино заговаривал о том, что не доживет до свадьбы, если с этим тянуть, Долорес, зажав ему рот ладошкой, отвечала:

– Не будем торопиться, дорогой. У нас с тобой еще все впереди!

Глава 19

А день свадьбы Хуана Антонио и Даниэлы уже наступил.

С утра Джина сделала себе и Даниэле маску. Под плотным слоем какой-то черной массы лиц совсем не было видно, только глаза.

Посмотрел бы сейчас Хуан Антонио на свою невесту!

– Как бы от этой маски не началась аллергия, – высказала опасение Даниэла.

– Не бойся! Ничего не случится. Зато мы с тобой будем как две богини!

* * *

Какое-то время женщины сидели, не шевелясь. Потом Даниэла подошла к окну, выглянула наружу. Там было также светло и ясно, как у нее на душе.