Моя жизнь

Исключением стали выборы 1992 года. Широко освещавшееся в СМИ решение Апелляционного суда по делу Уэбстер, ограничившее право на выбор, в сочетании с перспективой появления в ближайшем будущем вакансий в Верховном суде привело к тому, что избиратели — сторонники предоставления такого права ощутили угрозу и активизировались. Поэтому в тот год мне и другим кандидатам — сторонникам права на выбор наша позиция не повредила. После моего избрания на пост президента право на аборт было вновь надежно обеспечено, и жители пригородов, поддерживавшие такое право, опять стали голосовать за республиканцев, выступающих против абортов, руководствуясь другими соображениями. В то же время выступавшие против абортов демократы и независимые избиратели, в целом одобрявшие мои решения по экономическим и социальным вопросам, тем не менее во многих случаях поддержали кандидатов — сторонников права на жизнь, которые были преимущественно консервативными республиканцами.

В 1975 году я не очень много знал о политике в отношении абортов и не особенно интересовался этой проблемой. Меня больше занимали титанические усилия Верховного суда по преодолению противоречий между законом, моралью и жизнью. По моему мнению, он сделал почти все возможное, если учесть, что ему не было известно мнение по этому вопросу Господа. Независимо от того, разделяли мои студенты эту точку зрения или нет, мне хотелось, чтобы они хорошенько об этом подумали.

Осенью я получил новое предложение, связанное с преподавательской работой, — раз в неделю вести вечерний семинар «Закон и общество» для работников правоохранительных органов в студенческом городке Университета Литл-Рока. Я с радостью согласился и с удовольствием общался с людьми, искренне, как мне казалось, интересовавшимися тем, как их работа в полиции соотносилась с Конституцией и повседневной жизнью граждан.

Помимо преподавания я продолжал заниматься политической деятельностью и выполнял довольно интересную правовую работу. Меня назначили руководителем Комитета позитивных действий демократической партии штата. Комитет был создан для того, чтобы обеспечить более активное участие в партийной работе женщин и представителей национальных меньшинств, но так, чтобы не попасть в ловушку, создаваемую рекомендациями Комиссии Макговерна, когда на общенациональные съезды партии посылались делегаты, представлявшие все группы населения, но фактически не работавшие в партии и не способные получить голоса. Это назначение дало мне возможность ездить по всему штату и встречаться с демократами — как белыми, так и чернокожими, которых волновала эта проблема.

Другой причиной, по которой я продолжал заниматься политикой, была необходимость выплатить долг, накопившийся за время предвыборной кампании. В конце концов мне удалось это сделать, в значительной степени тем же способом, который мы использовали для финансирования кампании, — проведя множество мероприятий, принесших небольшие пожертвования, и воспользовавшись помощью нескольких щедрых людей, предоставивших более значительные средства. Первые двести пятьдесят долларов я получил от Джека Йетса, прекрасного адвоката из Озарка, который вместе со своим партнером Лонни Тернером активно помогал мне во время выборов. Джек вручил мне чек через две недели после выборов. В тот момент я не знал, когда получу свой следующий доллар, и не забыл этого. К сожалению, через два месяца Джек умер от сердечного приступа. После похорон Лонни Тернер спросил меня, не соглашусь ли я вести дела людей, больных антракозом, которые до этого вел Джек. Администрация Никсона приняла новые правила, затруднившие получение пособий и требовавшие пересмотра дел тех, кто уже их получал. Многим больным было отказано в получении пособий. Я стал ездить в Озарк один-два раза в неделю, чтобы изучать дела и беседовать со старыми шахтерами, прекрасно понимая, что смогу получить хоть какую-то плату только в том случае, если выиграю дело.

Лонни знал, что меня очень волнует эта проблема, и был знаком с механизмом действия этой программы. Действительно, когда программа помощи больным антракозом только начинала осуществляться, условия для получения пособий были чрезмерно мягкими, и их нередко получали люди, в них не нуждавшиеся. Однако, как это часто случается с государственными программами, меры, принятые для исправления положения, оказались чересчур радикальными и привели к перегибам в противоположную сторону.