Моя жизнь

К сожалению, Джон Ли Уилсон умер раньше, чем меня избрали президентом. Незадолго до окончания моего второго срока я приехал на восток Арканзаса, чтобы выступить в средней школе Эрла. Директором школы был Джек Крамбли, хозяин ресторана, в котором двадцать лет назад состоялась та судьбоносная встреча. Я впервые рассказал на публике о выступлении Джона Ли Уилсона. Мою речь транслировали по телевидению. Среди тех, кто смотрел эту передачу в своем маленьком доме в Хэйнсе, была вдова Джона Ли Уилсона. Она написала мне очень трогательное письмо, в котором были слова о том, что Джон гордился бы похвалой самого президента. Конечно же, я его хвалил. Если бы не Джон Ли, я бы составлял завещания и уведомления о разводах, а не писал эту книгу.

По мере приближения дня выборов мой рейтинг постоянно менялся, поскольку некоторые избиратели никак не могли решить, стоит ли меня поддерживать. Это беспокоило меня до тех пор, пока однажды в кафе я не поговорил с одним человеком из Ньюарка, что на северо-востоке Арканзаса. Когда я спросил, отдаст ли он за меня свой голос, мужчина ответил: «На прошлых выборах я голосовал против, но в этот раз отдам свой голос за вас». Уже заранее зная ответ, я все же спросил, почему он голосовал против меня. «Потому что вы увеличили налог с автовладельцев». Когда же я спросил, почему он будет голосовать за меня, этот человек ответил: «Потому что вы увеличили налог с автовладельцев». Я сказал, что мне, конечно, нужен каждый голос и я не хочу его сердить, но все же неясно, почему он голосует и против, и за меня по одной и той же причине. Мужчина улыбнулся и сказал: «Ха, это же очевидно, Билл. Вы можете быть кем угодно, но одно совершенно точно: вы не идиот. Поскольку вы вряд ли поднимете этот налог еще раз, я голосую за вас». Я использовал его идею в своих агитационных выступлениях до самого окончания предвыборной кампании.

Двадцать пятого мая, набрав 42 процента голосов, я победил на предварительных выборах. Под напором моей рекламы и благодаря сплоченности наших сторонников Джим Гай Такер получил всего 23 процента. Не принимавший участия в предвыборных дебатах и обсуждениях Джо Перселл сумел получить 29 процентов голосов и выйти во второй тур, который должен был состояться через две недели. Сложилась опасная ситуация. Мы с Такером снижали рейтинги друг друга с помощью обличительных видеороликов, а наш конкурент обратился к демократам, которые не забыли о повышении налога с автовладельцев. Парселл вполне мог победить просто потому, что он — «не Клинтон». Почти десять дней я пытался заставить его выступить публично, но он благоразумно оставался в своем фургоне и пожимал руки избирателям. По результатам опроса, проведенного в четверг вечером накануне второго тура, мы с Парселлом набрали равное число голосов. Это означало, что я мог проиграть, поскольку опыт подсказывал, что не определившиеся с выбором избиратели скорее всего проголосуют против уже занимавшего эту должность кандидата, то есть против меня. Как раз незадолго до этого я запустил в эфир ролик, в котором рассказывал о несходстве наших мнений относительно того, должны ли члены Комиссии по вопросам обслуживания населения (которая определяла тарифы на электроэнергию) избираться или их должен назначать губернатор. Я выступал за изменение существующего порядка, а Джо — против. Я рассчитывал, что этот ролик даст результаты, но у меня не было в этом абсолютной уверенности.

На следующий же день мне был нанесен сокрушительный удар. Фрэнк Уайт очень хотел, чтобы второй тур выиграл Перселл. Негативный рейтинг действующего губернатора оказался гораздо выше моего, кроме того, моими преимуществами были хорошая организация и факты. Уайт же считал, что плохое здоровье Джо Перселла станет решающим фактором на всеобщих выборах и обеспечит ему второй срок. В пятницу вечером, когда я уже ничего не смог бы предпринять, Фрэнк Уайт запустил агитационный ролик, в котором критиковал меня за повышение налога с автовладельцев и призывал избирателей не забывать об этом факте. Ролик показывали в течение всех выходных, потому что Уайт уговорил своих деловых партнеров снять с эфира свою рекламу и высвободить время для его агитации. Я не мог ему ответить раньше понедельника, когда делать что-либо было уже поздно. Сложилась спорная ситуация, и впоследствии федеральные регулятивные органы обязали радиостанции запускать в эфир рекламные ролики в ответ на обвинения, сделанные перед выходными, но мне это не помогло.