Моя жизнь

Китай был очень чувствителен к «вмешательству» других стран в его политические дела. Руководители этой страны также считали, что они осуществляют все необходимые преобразования, которые могут провести в жизнь на основе своей программы экономической модернизации, и должным образом реагируют на связанные с ее реализацией колоссальные перемещения населения из внутренних провинций в процветающие прибрежные города. Поскольку наше сотрудничество дало некоторые позитивные результаты, я, при единодушной поддержке моих советников по вопросам внешней и экономической политики, решил продлить статус наибольшего благоприятствования в торговле с Китаем, а в будущем отделить наши усилия с целью добиться соблюдения прав человека в этой стране от вопросов торговли. США были очень заинтересованы в интеграции Китая в международное сообщество. Расширение торговли и сотрудничества между нашими странами способствовало бы повышению благосостояния китайских граждан; расширило бы контакты Пекина с внешним миром; позволило бы нам более тесно взаимодействовать в решении таких проблем, как северокорейская, в тех случаях, когда мы в этом нуждались; обеспечило бы более неукоснительное соблюдение Китаем международных законов и, как мы надеялись, продвижение вперед в вопросах соблюдения свободы личности и прав человека.

В первую неделю июня мы с Хиллари отправились в Европу, чтобы участвовать в торжествах по случаю пятидесятой годовщины Дня высадки союзников, которая произошла 6 июня 1944 года, когда войска США и их союзники переправились через Ла-Манш и нанесли удар по нацистским войскам на пляжах Нормандии. Это была крупнейшая операция ВМС в истории, ознаменовавшая приближение окончания Второй мировой войны в Европе.

Наша поездка началась с посещения Рима, где мы встретились с Папой Римским в Ватикане и новым премьер-министром Италии Сильвио Берлускони, крупнейшим владельцем средств массовой информации в стране и новичком в политике, создавшим необычную коалицию, в состав которой входила экстремистская правая партия, которую сравнивали с фашистской. Хотя Его Святейшество Иоанн Павел II еще не полностью оправился после перелома ноги, он энергично обсуждал со мною различные международные проблемы, начиная с вопроса о возможности обеспечения свободы религии в Китае до перспектив сотрудничества с умеренными мусульманскими странами и наших разногласий по поводу того, какими оптимальными средствами можно ограничить резкое увеличение численности населения в бедных странах и содействовать их устойчивому развитию.

В некоторых отношениях Берлускони был первым итальянским политиком эры телевидения: харизматичным, отличавшимся сильной волей и полным решимости своими собственными методами обеспечить дисциплину и руководство политической жизнью Италии — страны, печально известной своей нестабильностью. Критики Берлускони обвиняли его в попытке навязать стране неофашистский порядок, однако он решительно отвергал эти нападки. Мне были приятны заверения Берлускони, что он намерен обеспечить в Италии демократию и соблюдение прав человека, сохранив исторически сложившееся партнерство своей страны с Соединенными Штатами и выполняя ее обязательства в Боснии в рамках НАТО.

Третьего июня я выступил на кладбище в Неттуно, где были похоронены американцы. Некогда оно пострадало от боев, а теперь поросло соснами и кипарисами. На стоявших рядами надгробиях были высечены фамилии 7862 похороненных там военнослужащих. Фамилии еще трех тысяч американцев, чьи тела так и не удалось найти, были высечены на стенах соседней часовни. Все они отдали свои молодые жизни в боях за освобождение Италии. Мой отец тоже служил на этом театре военных действий.

На следующий день мы уже находились в Англии, на авиабазе Милденхолл близ Кембриджа, и посетили еще одно американское кладбище, где на надгробиях были высечены фамилии 3812 похороненных там летчиков, пехотинцев и матросов, а также высилась стена с более чем пятью тысячами фамилий пропавших без вести американцев, в числе которых были два летчика, не вернувшихся из полетов над Ла-Маншем: Джо Кеннеди-младший, старший сын в семье Кеннеди, которому все прочили карьеру политика, и руководитель американского джаз-оркестра Гленн Миллер, чьей музыкой в 1940-е годы увлекались буквально все. На этом мероприятии оркестр ВВС исполнил песню, ставшую лейтмотивом творчества Миллера, — «Серенаду лунного света».