Моя жизнь

Летом 1994 года книга Томаса Паттерсона помогла мне понять, что я, возможно, ничего не мог поделать, чтобы изменить освещение своей деятельности в средствах массовой информации. Если это действительно так, мне нужно было научиться лучше справляться с этой проблемой. Мак Макларти никогда не рвался стать руководителем аппарата сотрудников Белого дома, а Леон Панетта стремился взять на себя эту работу. Он уже завоевал в Административно-бюджетном управлении такое уважение, что добиться большего было бы просто невозможно: Конгресс впервые за семнадцать лет вовремя принял наши первые два бюджета; они гарантировали уменьшение дефицита в течение трех лет подряд — впервые с тех пор, как пост президента занимал Трумэн; и — что, возможно, было самым впечатляющим — эти бюджеты впервые за двадцать пять лет обеспечили сокращение дискреционных внутренних расходов, и в то же время в них увеличились ассигнования на образование, программу «Хед старт», профессиональное обучение и новые технологии. Возможно, став руководителем аппарата сотрудников Белого дома, Леон сумеет более наглядно показать, что мы сделали и чего пытались добиться для Америки. Я утвердил его на этом посту, а также назначил Мака советником президента с рекомендованным им перечнем своих должностных обязанностей.

ГЛАВА 39

В июне Роберт Фиск предпринял первые реальные шаги. Он решил провести независимое расследование обстоятельств смерти Винса Фостера, которая вызывала слишком много вопросов как у журналистов, так и у республиканцев в Конгрессе. Я был рад, что Фиск занялся расследованием, и надеялся, что его результаты заставят замолчать тех, кто раскручивал машину скандала, пытаясь сделать из мухи слона, и семью Винса наконец-то оставят в покое.

Некоторые претензии и обвинения могли бы показаться просто смешными, если бы речь не шла о смерти человека. Громче всех о том, что Фостер был убит, заявлял конгрессмен-республиканец Дэн Бертон из штата Индиана. Пытаясь доказать, что Винс не мог застрелиться, Бертон даже отправился на собственный задний двор, где стал стрелять из револьвера по арбузам. Это было полной нелепостью, и я абсолютно не понимал, что именно Бертон пытался доказать подобным образом.

Фиск допросил и меня, и Хиллари. Это был прямой, обстоятельный разговор, после которого у меня появилась уверенность в том, что он тщательно рассмотрит все обстоятельства дела и завершит расследование в срок. 30 июня было обнародовано предварительное заключение по этому делу, а также в отношении наделавших шума бесед Берни Нассбаума с Роджером Олтменом. Фиск заявил, что Винс покончил с собой и нет никаких доказательств того, что его самоубийство каким-то образом связано с делом «Уайтуотер». Он также пришел к выводу, что Нассбаум и Олтмен не совершили ничего предосудительного.

С этого момента Фиск стал объектом неприязни консервативных республиканцев и их союзников в средствах массовой информации. Газета Wall Street Journal уже задала агрессивный тон публикациям, призвав остальные СМИ критически относиться ко мне и к Хиллари, «какие бы факты ни открылись впоследствии». Некоторые обозреватели и конгрессмены из числа консерваторов стали требовать отставки Фиска. Особенно громко звучал голос Лоча Фэрклота, сенатора от Северной Каролины, подстрекаемого новым сотрудником его аппарата Дэвидом Босси, партнером Флойда Брауна по организации «Ситизенс юнайтед» — группе правой ориентации, уже распространившей обо мне немало вымыслов.

В тот самый день, когда Фиск опубликовал свой доклад, я забил еще один гвоздь в крышку собственного «гроба», подписав новый закон о независимом расследовании. Этот закон позволил подтвердить полномочия Фиска, но особый отдел Апелляционного суда федерального округа Колумбия имел право отозвать его и назначить другого прокурора, заново начав все расследование. По этому закону кандидатуры судей, входящих в особый отдел, должны были утверждаться верховным судьей Ренквистом, который, перед тем как возглавить Верховный суд, был республиканским активистом ультраконсервативного толка.

Я хотел поддержать Фиска, но новый руководитель юридического отдела Пэт Гриффин сказал мне, что, по мнению некоторых демократов, этого делать не стоит. Ллойд Катлер же заявил, что беспокоиться не о чем, поскольку беспристрастность Фиска ни у кого не вызывала сомнений, а потому не было причин его смещать. Он пообещал Хиллари «съесть собственную шляпу», если такое случится.